Александр Воронель - Избранные статьи
Если окажется, что современная история, в прямом противоречии с идеями Толстого, скорее зависит от личностей, на языке социологии это будет означать, что она непредсказуема, и течение событий определяется случайностью. Демократия во всех странах всегда находилась между Сциллой популистской диктатуры и Харибдой анархии. Анархия побеждает и расчищает дорогу деспотизму. Этот парадокс был хорошо известен еще древним грекам.
Манихейская позиция - представление мира в черно-белых тонах - будучи совершенно чуждой нашей цивилизации философски, оказывается единственно доступной широким массам всех вероисповеданий и потому всегда политически действенной (громить!). Попытки западных правительств вести какую-то сбалансированную глобальную политику каждый раз наталкиваются на организованное честолюбивыми интересантами сопротивление безответственных толп всех национальностей, не понимающих и не принимающих необходимости и творческой роли компромисса в жизни обществ. Оптимисты могут воспринимать это сопротивление просто как преодолимую природную инерцию всякой косной материи, сопротивляющейся принятию упорядоченной формы. Как сказал еще в ХVIII в. Иммануил Кант: "Человек - кривое бревно, из которого нельзя выкроить ничего прямого".
Но не менее убедительно выглядит и противоположное: рано или поздно развивающаяся информационная и военная технология снабдит современных Геростратов достаточными средствами, чтобы окончательно задавить всякую статистику "бесконечно малых элементов свободы", т.е. всякую индивидуальную волю и достоинство, и погасить в буйстве толп все надежды глобалистов на продолжительное будущее гуманистической цивилизации.
Великолепная пятерка
Был в истории безусловный прецедент, когда революция действительно произошла под влиянием интеллектуалов и действительно первоначально "в области символического". Этот прецедент - сионистская революция. Точнее будет сказать, что эта революция, как и многие другие события истории евреев, являет нам поразительный пример доминирующего влияния сознания на бытие.
Израильский историк, проф. Бенцион Натаниягу - отец двух выдающихся сыновей Йони и Биби Натаниягу - написал (еще в 40-50-ых годах) книгу очерков об идейных основателях сионизма: Льве Пинскере, Теодоре Герцле, Максе Нордау, Израиле Зангвиле и Владимире Жаботинском. Манера, в которой написана книга Б. Натаниягу и его оценки людей и событий резко отличается от всего того, что в течение десятилетий распространялось на русском языке под названием сионистской литературы. Поэтому книга станет неким открытием для русскоязычного читателя. Все эти десятилетия ее автор находился вне допустимого израильским литературным истаблишментом консенсуса по двум коренным вопросам: о социализме и о сосуществовании с арабами.
Т.Герцль, как и его соратник М.Нордау, был очень скептического мнения о социализме и полагал, что социализм не согласуется с человеческой натурой, особенно с еврейской, "индивидуалистичной со времён Моисея до сего дня". Он также предвидел, что евреи очень скоро станут для социалистического движения "мавром, сделавшим своё дело, после завершения которого от них избавятся".
Однако, руководство мировым сионистским движением уже в первые годы своего существования попало в руки выходцев из России. Это было, конечно, естественно для демократической организации, поскольку именно в России жила и страдала основная масса евреев, жаждавшая освобождения. Но предреволюционная российско-еврейская среда была в очень сильной степени захвачена марксистским и общероссийским влиянием и произвела на свет целую серию разнообразных гибридов сионизма с социализмом и толстовством, в течение почти столетия господствовавших во всех еврейских начинаниях. Склонность к социализму и "непротивление злу" автоматически влекло за собой и марксистское пренебрежение к национальности и навязчивую, пацифистскую преданность парадоксальным лозунгам "арабо-еврейской дружбы".
Нельзя сказать, что кто-нибудь из ранних сионистов пренебрежительно относился к арабам, но они уже в достаточной степени понимали неимоверную сложность проблемы сосуществования цивилизаций. Европоцентрическая марксистская теория, поставившая во главу угла экономические отношения, вообще не подразумевала никаких различий между людьми, кроме классовых. Конечно, только европейские евреи, не имевшие никакого понятия о иных культурах, могли принимать всерьез такое варварское упрощение действительности как марксизм. Евреи-выходцы из арабских стран, не понаслышке знающие мусульманскую культуру, никогда не обманывались на этот счет и в массе своей не следовали за социалистами-миротворцами. Российские выходцы, по-видимому, внушали больше надежд израильскому истаблишменту, если перевод этих очерков на русский язык задержался на целых полвека.
Часто именно ложные идеи поддерживают людей, а иной раз и обеспечивают им победу. Если бы руководство Израиля в 1947 г. не было, в основном, просоветским, СССР не позволил бы ООН проголосовать за признание еврейского государства. Если бы политика этого государства (и предшествовавшего ему Ишува(иврит – «община)) в течение долгих лет не опиралась на вдохновляющие мечты о близком мире с арабскими соседями, Израиль не смог бы вырасти в десять раз за последние 50 лет. Жесткая политическая реальность порой строится на неверных и расплывчатых иллюзиях.
Крушение социализма во всей восточной Европе, нескончаемый вандализм интифады и смерть Арафата сместили общественное мнение и приоритеты издателей таким образом, что мысли основателей сионизма перестали казаться им шокирующими. Я лично помню, сколько сил потребовалось приложить сионистским активистам из России, чтобы заставить (да и то, только через пять лет после победы М.Бегина на выборах) израильских издателей "Биб-ки Алия" включить в свой план труды В.Жаботинского.
Все пятеро выбранных автором основателей сионизма были выдающимися писателями, преуспевшими еще до начала своей сионистской деятельности, владевшими несколькими языками и принадлежавшими к европейской культурной элите. В общепринятом словоупотреблении все пятеро были "ассимилированные евреи".
Что такое "ассимилированный еврей"? Среди кого он ассимилирован? Никто из нас не представляет себе ассимилированного еврея трактористом или шахтером. В простонародной среде евреи неизбежно выделяются. И их ассимилированными не назовешь. Зато легко представить ассимилированного еврея среди физиков, художников или журналистов. (А мне пришлось познакомиться и с евреями-уголовниками.) Одним словом, легко представить себе ассимилированного еврея членом какой-нибудь замкнутой, часто элитарной, группы. В элите и ассимилироваться легче, потому что в элите ведь от всякого можно ожидать какого-то своеобразия. В творческой элите (и, как ни странно, в преступном мире) экзотика, странности и всевозможные чудачества зачастую приветствуются, чтобы не сказать, культивируются. Даже и самая принадлежность к еврейству в элите порой рассматривается как сорт чудачества.
