Игорь Виноградский - Улыбнись горам, дружище!
Без «фюрера» в альпинизме, как впрочем и во всей стране, похоже, вообще ничего не получается...
Моим первым знакомым «фюрером», когда я новичком приехал в Алибек, был начальник учебной части, мастер спорта Сергей Калинкин.
Он тогда был в большой чести. На первенстве СССР возглавляемая им группа, пройдя траверс Аксаутов, получила «золото»... Поджарый рыжий человек, с орлиным взглядом и достаточно хищным выражением лица на всех новичков производил такое же впечатление, как питон на кроликов. Его боялись все, и мальчики, и девочки, и он это знал, и это ему, судя по всему, очень нравилось.
Инструктора за его спиной немного злословили, но понимали, что «такова спортивная жизнь»! И лучше – «фюрер», чем какой-нибудь рохля-интеллигент.
А я тогда уже носил усы. Нормальные человеческие мужские усы, которые мне, по мнению многих знакомых девушек, тогда очень шли. Ну и что? Я усы и по сей день ношу. Хотя никаких комплиментов от девушек уже давно не слышу...
Что «фюреру» тогда за вожжа под хвост попала, я не знаю. Но после восхождения на грозную вершину Софруджу, которое я совершил вместе со всем отрядом достаточно успешно, он вдруг на разборе публично отстранил меня от перевального похода, заявив, – цитирую! – что «усы несовместимы со званием советского альпиниста!»
Это было как гром среди ясного неба. Что? Откуда? Почему? Я ж и на турнике 12 раз подтягивался. И на одной ноге 25 раз приседал. И рюкзак тащил не хуже других. И песни у костра пел вместе со всеми. При чем здесь мои усы? И как они трогают советскую власть?!
До сих пор я этого не знаю, хотя, когда я потом встречал Калинкина то на Памире, то на Тянь-Шане, меня часто так и подмывало задать ему этот каверзный вопрос...
Но мир не без добрых людей, мой тогдашний инструктор Хлюстиков (по сей день помню фамилию этого отважного человека), встал за меня горой, сказав, что, мол, этот новичок носит свои усы с таким же достоинством как рюкзак, ледоруб и все остальное, что ему от природы как мужчине положено! Собрание участников и инструкторов захихикало, а смех, как известно, прекратить сразу невозможно и, чтобы не попадать в дурацкое положение, «фюрер» сдался. И я «в порядке исключения» под личную ответственность младшего инструктора Хлюстикова пошел в перевальный поход.
Далее, на снежных занятиях по спуску глиссером «фюрер»-таки высмотрел меня в цепочке новичков и заорал инструктору:
– Вон, твой усатый любимец, посмотри, как он от страха на заднице едет!
Это было враньем. Я к тому моменту уже прилично катался на лыжах. Склона, который лежал передо мной, не боялся, ехал вниз, может быть, чуть сильнее, чем в классической стойке, опираясь на ледоруб, – не более того...
– Виноградский, сюда! – крикнул мне Хлюстиков. Я пошел наверх по раскисшему на солнце снегу, понимая, что моя дальнейшая альпинистская судьба зависит непосредственно от моей задницы. Но она у меня, видит Бог, была сухая. Я подошел к группе инструкторов с «фюрером» во главе.
– Повернись! – скомандовал он.
Я повернулся. И не только. А наклонился, демонстративно коснувшись рукавицами носков и выставив свою «пятую точку» на высший суд.
«Пятая точка» моя была девственно суха! Так я, не сбривая усов, стал альпинистом и получил свой законный значок «Альпинист СССР» первой ступени...
Мой альпинизм начинался в Домбае. И он, «мой Домбай», и сегодня живет в моей памяти...
У НАС В ЖМЕРИНКЕ ТАКОГО НЕТ!
Я не могу точно сказать, какие именно вещества, «сгорая» в наших мышцах, дают им силу и возможность сжиматься и разжиматься, но силу душе, конечно же, дают чувства и романтика – в первую очередь.
За 30 лет, проведенных в горах, я практически ни разу не встречал откровенных циников. Сравнительно небольшой процент составляли прагматики, заполнявшие клеточки «взятых» вершин на предмет выполнения разрядных норм. Зато романтиков самых разных оттенков всегда было – пруд пруди!
Вообще, лучший контингент пошел тогда в горы после кинофильма «Вертикаль» и песен Владимира Высоцкого. Слова «если друг оказался вдруг...» и «если шел он с тобой, как в бой. На вершине стоял хмельной...» и, конечно же, «лучше гор могут быть только горы!» – это девизы того славного поколения. Причем это касалось не только юношей. Мальчишки ехали в горы от избытка самых лучших чувств. Но с теми же чувствами ехали и девчонки. При этом у них все бывало сложнее. Благополучная девушка тех времен находила себе ухажера и катила на море. Или ехала с подружкой, чтобы найти себе кавалера на сухумском пляже. А в горы ехали девушки с разбитыми личными жизнями, после отчаянных неудачных романов. Брошенные теми, с кем собирались быть вместе навек, или бросившие их сами. Они ехали «зализывать душевные раны», самим себе «всё доказать», и здесь среди верных слову и другу мужественных горовосходителей, найти себе «предмет», которым «сердце успокоится». Как правило, в каждую смену приезжали одна – две красотки, «комсомолки», «условно-спортсменки» – ввиду того, что с физподготовкой и подтягиванием на перекладине обычно бывали проблемы. Эти ехали от жадности к жизни, от полноты мироощущения: она – «комсомольская богиня», отличница! У нее за спиной «драмкружок, кружок по фото, ей еще и петь охота...», и единственное, чего ей не хватает для полноты счастья – это значка на красивой юной груди с изображением двуглавого Эльбруса, ледоруба и надписью «Альпинист СССР 1 ступени»...
Пареньки тоже, бывало, приезжали со «сверхзадачей»: непременно рискнуть, себя проверить и т.п. Иногда это приводило к тому, что, находясь в плену своих переживаний, они неадекватно воспринимали окружающее, лезли «с квадратными глазами» черт знает куда и Бог знает зачем, становясь объективно опасными для окружающих и себя в том числе.
Я помню: с группой уже третьеразрядников, выполняющих второй спортивный разряд, идем на Джантуган по маршруту третей «А» категории сложности. Перед нами нормальная «тройка»: подъем на снежное плато перевала. Затем – на широкое «плечо». Гребень вершины с «развалюхой камнем» – относительно простыми «жандармами» и одним «ключевым местом» – скальной стенкой, которую нужно по честному пролезть – на то это и «тройка»! У меня две «связки» по два человека, и я должен все время держать их в поле своего зрения, чтобы они не выкинули чего-нибудь из энтузиазма или по неопытности. Отвлекаюсь на идущую позади меня «двойку». Даю какие-то «руководящие указания». Помогаю организовать верхнюю страховку. Оборачиваюсь – и к своему полному изумлению вижу первую связку, отчаянно штурмующую стену «жандарма», того самого, который нужно обходить справа по полке. Где видно – идет почти что тропа, и даже лежат брошенные предыдущими горовосходителями фантики от конфет...
