Федор Батюшков - Две встречи с А. П. Чеховым
8
См. сходное наблюдение А. И. Куприна: «Многие впоследствии говорили, что у Чехова были голубые глаза. Это ошибка, но ошибка до странного общая всем, знавшим его. Глаза у него были темные, почти карие, причем раек правого глаза был окрашен значительно сильнее, что придавало взгляду А. П., при некоторых поворотах головы, выражение рассеянности» (Там же. С. 406). О «голубых, лучистых и глубоких» глазах Чехова писал, например, В. Г. Короленко (Там же. С. 73).
9
Вишневский Александр Леонидович (1861–1943) – артист МХТ, товарищ Чехова по таганрогской гимназии.
10
Батюшков имел в виду следующую фразу из письма Чехова к В. Н. Ладыженскому от 4 февраля 1899 года: «Караси мои здравствуют и уже настолько созрели, что хочу дать им конституцию» (Письма. Т. 8. С. 72; впервые опубликовано: На памятник А. П. Чехову. Стихи и проза. СПб., 1906. С. 176).
11
В Петербурге Чехов пробыл всего один день – 14 мая 1903 года (см.: Гитович Н. И. Летопись жизни и творчества А. П. Чехова. М., 1955. С. 748–749).
12
Пятницкий Константин Петрович (1864–1938) – литературный деятель, один из основателей и руководителей товарищества «Знание».
13
Имеется в виду «отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий печальный», который фигурирует в пьесе дважды, во втором и четвертом действиях, оба раза в авторских ремарках. Предположение, что «где-нибудь далеко в шахтах сорвалась бадья», высказывает Лопахин во втором действии.
14
Речь идет о рассказе «Счастье» (1887).
15
Адрес Батюшкова в это время – Литейный пр., 15.
16
См.: Лев Толстой об искусстве и литературе. Т. I. С. 237–239, 242, 243; Т. II. С. 154, 166, 169–171, 174, 179, 365, 372, 428.
17
См.: Корецкая И. В. Чехов и Куприн // Лит. наследство. 1960. Т. 68. С. 363–378.
18
Баденвейлер – немецкий курортный городок, куда Чехов выехал 3 июня 1904 года.
19
Тело писателя, скончавшегося в Баденвейлере 2 июля 1904 года, было доставлено в Петербург, где «на дебаркадере [Варшавского вокзала] оказалась лишь незначительная горсточка из железнодорожных репортеров и нескольких человек учащейся молодежи» (Московские ведомости. 1904. 10(23) июля. № 188), а оттуда перевезено в Москву; похороны состоялись 9 июля на Новодевичьем кладбище при огромном стечении народа (см.: Долинский М., Чертой С. Последний путь Чехова // Русская литература. 1962. № 2. С. 190–201).
Комментарии
1
Это было письмо от 23 января (4 февраля) 1898 года. Речь идет о сфабрикованном «деле» капитана французской армии (еврейского происхождения) Альфреда Дрейфуса, незадолго перед тем вторично осужденного за шпионаж, и знаменитом выступлении в его защиту Эмиля Золя. «У нас только и разговора, – писал Чехов, – что о Зола и Дрейфусе. Громадное большинство интеллигенции на стороне Зола и верит в невинность Дрейфуса. Зола вырос на целых три аршина; от его протестующих писем точно свежим ветром повеяло, и каждый француз почувствовал, что, слава Богу, есть еще справедливость на свете и что, если осудят невинного, есть кому вступиться. Французские газеты чрезвычайно интересны, а русские – хоть брось. „Новое Время“ просто отвратительно» (Письма. Т. 7. С. 157).
2
Ср. в воспоминаниях А. И. Куприна: «Странно – до чего не понимали Чехова! Он – этот „неисправимый пессимист“, как его определяли, – никогда не уставал надеяться на светлое будущее, никогда не переставал верить в незримую, но упорную и плодотворную работу лучших сил нашей родины. Кто из знавших его близко не помнит этой обычной излюбленной Фразы, которую он так часто, иногда даже совсем не в лад разговору, произносил вдруг своим уверенным тоном: „Послушайте, а знаете что? Ведь в России через десять лет будет конституция“. Да, даже и здесь звучал у него тот же мотив о радостном будущем, ждущем человечество, который отозвался во всех его произведениях последних лет» (Чехов в воспоминаниях современников. С. 409).
3
См.: Лев Толстой об искусстве и литературе. М., 1958. Т. I. С. 244; Т. II. С. 117, 129, 139, 150, 151, 177, 178, 180, 494. Об отмеченной Толстым «непростительной небрежности» Короленко см. свидетельство А. Б. Гольденвейзера (Там же. Т. I. С. 298). Имелся в виду рассказ «В ночь под Светлый праздник» (1885) и в первую очередь слова «Луна не поднималась» (в соответствии с установлениями Никейского собора, Пасха должна отмечаться в первое воскресенье после весеннего равноденствия и полнолуния). В очерках «У казаков (Из летней поездки на Урале)» (1901) сцена, о которой говорит Чехов, составляет часть очерка XI. Ср. более позднее изложение этой беседы в статье Батюшкова «Правда вымысла и правда жизни в произведениях Вл. Гал. Короленко»: «Помню один разговор с А. П. Чеховым, который очень любил Короленко, хвалил его, но не во всем одобрял. Это было за год до кончины Чехова. Мы шли, беседуя ночью по Невскому, взад и вперед, между Литейным и Надеждинской, и как будто Чехов все хотел что-то досказать. Наконец он высказал – это было по поводу сдержанного и недоверчивого отношения Л. Н. Толстого к Короленко как к писателю. „Но я нашел чем победить его предубеждение, – поспешил заверить Антон Павлович. – Вы помните, конечно, очерки „У казаков“… Там есть сцена в трактире… Превосходная… Я дал ее прочесть Льву Николаевичу… Никакой выдумки, все верно, правдиво, ярко…“ В последние годы жизни Толстой действительно иначе относился к Короленко, чем раньше» (Современная иллюстрация. 1913. Июль. № 7. С. 100).
4
Ответ на письмо Батюшкова из Петербурга от 14 января 1904 года, в котором он, зная о предстоящем чествовании писателя в связи с 25-летием его литературной деятельности и не имея возможности сделать это лично, горячо его приветствовал. «Как ни банальны всякие выражаемые пожелания, – писал Батюшков, – это простая потребность сердца их высказать, привязавшись к тому или другому поводу, и суть, конечно, не в выражениях, а в сильном желании всего лучшего дорогому лицу, к которому питаешь огромную признательность за то, что он вам дал и чем он для вас представляется. Сколько Вы нам дали нового, неожиданного, проникновенного, как научили видеть и показали, как следует творить. Для многих, идущих за Вами, Вы истинный учитель, который ведет за собой целую новую школу молодых писателей, и они должны быть Вам особо признательны. Но ценить Вас дано всякому, ценить и чувствовать все Ваше значение. На Ваших произведениях я переживаю большой период в своей жизни, после университета, ибо Вы духовный вождь целого поколения, к которому и я принадлежу» (Гос. Библиотека СССР им. В. И. Ленина. Записки Отдела рукописей. М., 1941. Вып. VIII. С. 36–37).
