Николай Штучкин - Над горящей землей
Молодежь - пилоты и стрелки-бомбардиры, сержанты - ждут своей очереди, одновременно сдают зачеты по различным теоретическим дисциплинам: аэродинамике, самолетовождению, а также по инструкциям и наставлениям, определяющим летную службу.
Вместе с Владимиром Константиновым в полк прибыли Рудин, Михеев и Марченко. Все они стрелки-бомбардиры из Оренбургского училища. Василий Марченко и Василий Михеев - друзья Константинова. Тихий, скромный Владимир тянулся к таким же, как сам. С Марченко подружился с первых же дней. Вместе сидели в классе, вместе готовились к занятиям. С Михеевым сошлись не сразу. Все вначале не нравилось: угловатость, медвежья походка, резкий с хрипотцой голос. Но Михеев оказался прямым, честным, бесхитростным, готовым отдать последнее. А когда начались полеты, -умелым летчиком-наблюдателем. Он уверенно ориентировался, точно проводил самолет по маршруту. И Владимира потянуло к умному, толковому парню. Всегда был с ними и Марченко.
Весна... Темно-зеленым бархатом к аэродрому подступают поля. Белые мазанки утопают в белой кипени цветущих садов. Виднеются только крыши. Из местечка Судилков вечерами доносятся песни. Хорошо бы отдохнуть, погулять, да нельзя, заниматься надо, к зачетам готовиться, и сержанты засели за конспекты, учебники.
Но вот зачеты сданы, получен допуск к полетам. Результаты зачетной сессии объявили в приказе. Приказ зачитал заместитель командира полка капитан Хорошилов, Владимир Александрович Хорошилсв - отважный летчик, участник боев на Карельском перешейке. Летал там на СБ, был командиром звена, награжден. Все в нем гармонирует: высокий рост, светлые волнистые волосы, голубые глаза, улыбка на смуглом обветренном лице.
Красив он и своей простотой, сердечностью, скромностью. Редкость орденоносец до сорок первого года, а Хорошилов больше того - Герой Советского Союза. Константинов не сразу поверил, что он имеет такую награду - уж очень доступен, - а подумав, решил, что именно такими и должны быть герои: человек, какой бы знаменитостью он ни стал, прежде всего должен быть человеком.
- Зачеты сданы, допуск получен, а летать пока еще не на чем, - с сожалением сказал капитан.- Понимаю, нет ничего хуже, если летчик сидит на земле, утрачивает свои навыки. Но время терять не будем, организуем тренаж в кабинах. Не мне вам доказывать, как это нужно, сами знаете: чем больше сидишь в кабине, тем больше к ней привыкаешь, тем увереннее чувствуешь себя в воздухе.- Капитан вопросительно посмотрел на стоявших в строю летчиков и штурманов - нет ли, дескать, здесь сомневающихся. И продолжил:-Кроме того, будем работать, оборудуем спортгородок, расчистим площадку для стадиона. Станем играть в футбол, в волейбол. Для летчиков спорт - дело необходимое.
И вот идут тренажи в кабинах, кипит работа в спорт-городке. Не с нуля, конечно, начали. До прибытия полка здесь стояла эскадрилья истребителей. Они улетели, а семьи живут пока еще здесь, в трех небольших кирпичных домах. По городку гуляют их ребятишки. Те, что повзрослев, помогают летчикам, сажают деревья, расчищают площадку.
А самолеты летают. И свои полковые бомбардировщики, и истребители, расположенные на соседнем аэродроме. В основном это "Чайки" и И-16, короткие, лобастые самолеты с глухо рокочущими моторами. Изредка появляются "яки" - длинные, сигарообразные. Вот, звеня мотором, один пронесся над самыми крышами городка, стрелой ушел в высоту.
- Кто-то из бывших местных, родных приветствует...- протянул Михеев мечтательно, улыбнулся и позавидовал: - Были бы мы лейтенантами, летали бы в первую очередь.
Обидно Михееву: хотел стать штурманом, а стал стрелком-бомбардиром. Собирался стать лейтенантом, а стал сержантом. Ничего не поделаешь, повлияла международная обстановка, училище пришлось заканчивать по сокращенной программе. Суть одна, все равно летать будешь в качестве штурмана, а положение совершенно иное: сержант - это срочнослужащий. Жить ему надо в казарме, стричься наголо. И зарплата в два раза меньше. И так, пока не пройдут четыре года, срок срочной службы.
Когда прибыли в полк и узнали, что в нем всего семь самолетов, Михеев повторил крылатую фразу: "Командиры летают, а рядовые лишь смотрят да ходят в наряд".
А Владимир смотрит на все это проще. Он мечтал быть военным и стал им. Мечтал научиться летать и научился. Срочная служба? Казарма? Ничего страшного. Полтора года прошло, осталось два с половиной. За это время он станет настоящим, опытным штурманом, воздушным бойцом. К тому времени ему будет только двадцать два года, впереди - целая жизнь, полеты, работа.
...Подошел капитан Хорошилов. На нем серый летный комбинезон. Через плечо планшет с картой, за поясом перчатки с раструбами, в руке - шлем с очками. Стоит, улыбается, смотрит на работу пилотов и штурманов. Взлохматил вихор одного из крутившихся здесь ребятишек, за плечи обнял другого. Сел на скамейку.
- Товарищ капитан, рассказали бы нам, как воевали, поделились бы опытом, - просит Владимир.
Капитан ответил не сразу. Достал папиросу, покатал между пальцами, чиркнул спичкой.
- Вы это правильно, Константинов, опытом делиться нужно, - Хорошилов затянулся, окутался сизым дымком.- Не просто рассказать, а именно поделиться, чтобы польза была. Но я это сделаю несколько позже, а вначале устрою вам встречу со старшим лейтенантом Курбатовым и лейтенантом Панкратовым. Они тоже воевали на Карельском перешейке, тоже награждены. Но они не летчики, как я, а штурманы. Встреча со штурманами будет для вас полезней, чем с летчиком.
И вот встреча. Панкратов сидит за столом, Курбатов стоит, рассказывает, рисует картину боевых дел экипажа бомбардировщика. Владимир слушает, боясь пропустить слово.
...Экипаж, получив боевое задание, идет к цели. Штурман смотрит на карту, пытается сличить ее с местностью. А местность плотно покрыта снегом. И лишь присмотревшись, можно увидеть озера - огромные белые площади. Можно увидеть и болота. В отличие от озер, они нескончаемы и чуть потемнее - от пожелтевшей травы, тростника, редких кустарников. Штурман смотрит, пытается их различить. Одновременно смотрит на карту. И в этом его беда. Местность надо знать без карты, на память, изучив ее до полета. Уткнувшись в карту, не увидишь, как к тебе подойдет истребитель противника...
- Штурман, где мы находимся? - кричит летчик.- Действительно, где мы находимся? Где наша цель? Какой на нее курс? Сколько туда лететь? У меня сжимается сердце, - вспоминает Курбатов и делает вывод: - Какой бы ни была обстановка, что бы ни делал штурман в полете, он всегда должен знать место своего самолета, в любую минуту выдать курс командиру экипажа. А для этого ориентировку надо вести всегда, даже во время воздушного боя. Ведь потеря ориентировки - это в конечном итоге срыв боевого задания, а то и гибель экипажа.
