Лена Ленина - Stars
Меняю вектор, как настоящий разведчик:
– Можно ли добиться успеха без правильного питания?
– Самое трудное в успехе, – вздохнул актер, – это такой стиль жизни, который редко сопровождается здоровым питанием: нас часто приглашают в рестораны, но мы и сами имеем возможность пойти туда, поэтому там и питаемся.
– Вы тяжело перенесли переходный период в подростковом возрасте? – я развернула свой танк в новом военном маневре.
– У меня было особое детство, так как оно прошло в пансионе, а это само по себе достаточно травматично. Я был скорее физически слаб, но решил, что всегда можно себя защитить. У нас в классе были те, кто силен интеллектуально, и те, кто сильнее физически, я не относился ни к тем, ни к другим, но были и такие, кто смешил других, и это оказалось особой формой власти, так как их защищали те, кто был сильнее физически. В пансионе бывают кланы, и будучи слабым, но смешным, я оказался под защитой сильных.
Пьер засмеялся, а я подумала вслух, что остроумие – это наивысшая форма интеллекта.
– Кроме тех случаев, – продолжал улыбаться он, – когда все смеются над тобой, потому что ты – дурак.
Интересуюсь, чего бы он никогда не смог простить или забыть.
– Я думаю, что со временем все могу забыть, – грустно улыбнулся Ришар, – то есть правильнее сказать я ничего не забываю, но нужно время, чтобы простить. Меня несколько раз тяжело предавали друзья, и я до сих пор помню об этом. Думаю, что я простил, но общаться с ними не хочу.
Пытаюсь понять, какого рода были предательства, неужели и его обворовывал агент?
– Нет, – покачал головой актер, – у меня многие воровали, но не из кармана. Я часто давал деньги в долг, а мне их никогда не возвращали. Но были и предательства пострашнее...
Отказ любимой женщины?
– Я не считаю это предательством, это ее право...
Тем более что я с трудом представляю себе толпу женщин, отказывающих Пьеру Ришару.
Пьеру понравилась моя уверенность в нем:
– Это очень мило с вашей стороны.
А я пояснила, что дело не только в его природной щедрости и обаянии, но еще и в том неоспоримом факте, что успех делает любого человека чертовски привлекательным.
– Успех действительно делает нас увереннее в себе, – соглашается Пьер, – но это палка о двух концах. Когда успеха нет, мы живем в его ожидании, а когда он приходит – в страхе, что все закончится. То есть успех, с одной стороны, придает уверенности, а с другой – заставляет переживать и беспокоиться.
Снова задаю неудобные вопросы, но не потому, что недобрая, а потому, что работа такая:
– Участвовали ли Вы в фотосеансах обнаженным и случалось ли Вам в кино раздеваться донага?
На что получаю самый короткий в мире отрицательный ответ и вынужденно им довольствуюсь. Тогда, рассердившись, лезу в личную жизнь и спрашиваю, доволен ли Пьер ею.
– Да, – уверенно отвечает звезда, – полностью. У меня были проблемы, но я создал культ счастья, благодаря которому, если нет уж очень серьезных проблем, я радуюсь жизни. Я из тех людей, которые, просыпаясь утром, говорят себе: «Жизнь прекрасна!»
– Можно ли, – спрашиваю, – иметь нормальную личную жизнь, если Вы все время на съемках и в разъездах?
– Ну, нет, – заверил меня и всех заинтересованных Пьер, – я не всегда в разъездах, да и мне случается брать жену на съемки.
Любопытствую, хорошо ли ему спится накануне ответственных съемок.
– Я очень волнуюсь перед выступлениями в театре, – признается Ришар. – Кино не вызывает у меня таких сильных волнений, хоть мне и случается просыпаться раньше времени накануне съемок. А вот в театре я ужасно волнуюсь, особенно в день премьеры. И чтобы успокоиться, я делаю дыхательные упражнения.
– В наиболее трудные моменты, когда Вы на сцене, – спрашиваю Ришара, – кого бы Вы хотели видеть в зале для моральной поддержки и пущего куража?
– Всех тех, кого я уважаю за их ум и артистизм. На меня может произвести впечатление друг, который важен для меня.
Я продолжаю пытку:
– Можете ли Вы отправить e-mail и бродите ли Вы по Интернету?
– Нет, – отвечает мой герой.
– А как же вы общаетесь? – удивилась я, думая, что столкнулась с инопланетянином.
– Я звоню, – просто отвечает мне динозавр.
Я была так поражена, что решила, наверное, как в том анекдоте – «такая жизнь не нужна никому», и поэтому поинтересовалась, бывают ли у него мысли о суициде.
– У меня нет, но у некоторых моих друзей, которых я очень любил, видимо, были, и они покончили жизнь самоубийством. Я их не понимаю, потому что настолько люблю жизнь, не красивые автомобили и яхты, а именно саму жизнь, дружбу...
Я прищурилась и так, с китайскими глазами, задала философский и по-шоу-бизнесовски провокационный, вопрос:
– В каждом из нас есть женское и мужское начало. Что в Вас женского?
– Сила, – не задумываясь, ответил Пьер. – Я считаю, что женщины сильнее, особенно в ментальном плане, чем мужчины. Мужчины – это колоссы на глиняных ногах. Я всегда восхищался силой женского характера, а еще, может быть, потому, что они рожают детей.
Спрашиваю, кого он ненавидит и кто ненавидит его.
– Никого не ненавижу. А если кто ненавидит меня, я перестану с ним общаться и его как бы не будет в моей жизни.
Интересуюсь, к чему он нетерпим.
– Лично я радуюсь жизни, несмотря ни на что, даже на то, что нами руководят негодяи и некомпетентные люди, вне зависимости от страны, потому что они постоянно приводят нас к потерям.
– Каждый третий француз считает себя расистом, Вас это не шокирует? – спрашиваю я.
– Конечно, шокирует, – отвечает Ришар, – тем более у меня у самого дети – метисы. Расизм – одно из явлений, которое я не понимаю.
И напоследочек, как на посошок, вместо стопочки неприятную пилюлечку:
– Несколько слов о старости.
– Я нравлюсь себе сейчас, и поэтому мне не придет на ум убрать морщины вокруг глаз или накачать губы.
Записав необходимый минимум информации для интервью и желая проявить деликатность, я не стала злоупотреблять доброжелательностью великого актера и, вручив ему роскошную подарочную бутылку русской водки, дала команду команде сворачивать провода. Обнялись, расцеловались, попозировали на фотокамеру, и позже я еще не раз приходила в этот уютный дом, пользуясь медленно, но уверенно растущим кредитом доверия.
Глава вторая
Актер Жерар Депардье
Или о том, почему французские звезды любят алжирских детей и миллиардеров, о том, кто катается по Парижу на красном «Феррари», о том, сколько будет Елена плюс Жерар, а также о том, как Депардье и Винсент Перез стали нечужими, и о том, как русская блондинка оказалась в алжирской программе «Время».
