Филлип Боссан - Людовик XIV, король - артист
А среди них в неиссякающем потоке, текущем из Рима, из Венеции, из Турина, из Болоньи, из Мантуи следуют Домени-ко Локателли (Тривелин), Бриджида Бьянки и Марко Романь-ези (Аурелия и Оттавио), Тиберио Фьорелли (Скарамуш): начиная с 1645 года комедия dell'arte в Париже чувствует себя как дома.
Поговорим о них, особенно о последнем.
Фьорелли — персонаж слишком малоизвестный и тем не менее постоянно присутствующий в окружении маленького короля. Но, может быть, эта фигура мало совместима с представлением о Короле-Солнце и его славе (невозможно переоценить ловкость, с которой История изничтожает все, что не согласуется с предвзятыми идеями). Фьорелли — создатель Скарамуша, персонажа, из-за которого Мольера обвиняли в плагиате: маленький дрожащий человечек, одетый во все черное, с большим беретом на голове, который подает реплики Арлекину, Панталоне, Матамору и Коломбине.
Это один из тех, кто весьма неожиданно оказывается близок Людовику в раннем детстве, затем в отрочестве и в юности. Каждую неделю он прибывает в Лувр с собакой, котом, лебедем, попугаем и, естественно, со своей гитарой. Он бренчит на ней, аккомпанируя любимой песенке, слова которой составляют названия нот (забавный способ преподать ребенку сольфеджио:
В до-ми-но твоя до-ля, изволь:
Соль-до, соль и простая фа-соль[3]
Фьорелли сажает маленького короля на колени и подкидывает его. Как говорят, он добился успеха у будущего монарха, когда тому было два года и тот писал на него и очень смеялся. Такие вещи не забываются.
Двадцать лет спустя Скарамуш, прекрасно одетый, смешно гримасничает, изображая неимоверный аппетит, когда королю подносят фаршированных перепелов на великолепном массивном золотом блюде. Король смеется:
«Отдайте это блюдо Скарамушу.
— Ах, Сир! И перепелов тоже?»
Между тем, в первом балете, который мы знаем за подписью Люлли, выходят двадцатисемилетний король, танцующий с гитарой в руках рядом с виртуозом Корбеттой, в то время как сам Люлли в другой группе пародирует Скарамуша, и Фьорелли выходит на сцену, чтобы отдубасить всю компанию.
Не остается сомнений: гитара Людовика XIV идет именно отсюда. Лютне отца и матери, на которой играли все молодые люди в его окружении, все дворяне и все прециозницы, Людовик предпочел гитару Скарамуша, на которой учился и долгое время играл: и играл очень мило, если верить принцессе Палатинской.
О чем говорит нам эта гитара Короля-Солнца (читатели могут удивиться, что я придаю ей такое значение)? Как мне кажется, эта маленькая деталь предвещает отношение Людовика к искусству в последующие годы его жизни. Он целиком проявляет себя здесь, в этой своей первой фантазии, едва став подростком, между девятью (когда начал заниматься на лютне) и двенадцатью-тринадцатью годами (когда взялся за гитару).
Для начала то, о чем забывают: Король-Солнце был ребенком. Об этом рассказывают анекдоты, всегда одни и те же, но, по-моему, не понимая всей меры детскости Людовика. Запомним это.
Далее: первое известное нам увлечение искусством пришло через итальянцев, но в гораздо меньшей степени через Италию великих художников и великих поэтов, Рафаэля или Ариосто, нежели через Италию знакомую и повседневную. Хорошо известно, что Людовик никогда не ездил в Италию, но при Мазарини она повсюду присутствовала в Париже.
И вот еще: король всегда умел утвердить свои личные вкусы в сфере искусства, даже когда они расходились с обычаем. Точнее, он утверждал их, идя любопытным извилистым путем. Сперва Людовик словно приноравливается к тому, что делаютвсе, к тому, что ему предлагают, очень послушно и благоразумно — даже робко, как говорят. Но очень скоро скрытным, лукавым и хитрым образом он сворачивает в сторону, втайне ступая на свой собственный путь; и наконец внезапно утверждает его с удивительной твердостью, которой ничто не может противостоять. Мы найдем эти три части, каждая в своем особенном темпе, как в концерте, практически в любых ситуациях — по модели, которая предстает впервые в этом детском увлечении, каким была гитара.
Повторим еще раз: Мазарини подле короля, в тени; но если король решил (а здесь мы впервые видим, как он что-то решает), министр привозит из Италии лучшего, кого только может найти, величайшего виртуоза — Корбетгу. Взяв однажды эту привычку, Людовик ей не изменит. Каждый его выбор, каждая его прихоть отныне вносит решающий вклад в жизнь искусства. Король играет на гитаре? Из этого следует, что отныне это инструмент, достойный королей и принцесс. Мадемуазель де Нант станет играть на гитаре, и мадемуазель де Шартр, и дофин... Гитару можно будет увидеть повсюду, и пятьдесят лет спустя картины Ватто доказывают нам, что гитара добилась успеха в своем вхождении в жизнь, в общество, в музыку.
И наконец то, что учитывают недостаточно: воображение Короля-Солнца более цветисто, чем принято полагать.
Совершенный танцор
Но Вольтер не утверждал, что Людовика учили только владеть гитарой; его фраза буквально звучит так: «Его не учили ничему, кроме танцев и игры на гитаре». Я уже замечал и еще раз повторюсь, что утверждение «его не учили ничему, кроме...» ошибочно. Но то, что его учили танцевать, верно. И также верно, что Людовик XIV был одним из самых блестящих танцоров своего времени, но в той манере, какую людям XX века нелегко вообразить. Если пытаться представить себе молодого короля в вихре вальса, как при дворе Сисси — то этот образ абсолютно ошибочен: речь не о том.
Людовик впервые появляется на сцене (я недаром написал «на сцене»: речь идет не о бале, а о спектакле) 26 февраля 1651 года. Ему тринадцать лет. Сочинение носит название «Балет Кассандры». Его дают пять вечеров подряд в театре Пале-Ро-яль, там, где в 1637 году играли «Сида» и который станет театром Мольера перед тем, как дать приют Опере. Юный король танцует роль рыцаря, затем роль «Вязальщика из Пуату», что означает, что он исполняет пока еще слегка провинциальный танец, пришедший из Пуату, быстрый, легкий, с мелкими шажками (раз тепиз), которому позднее дадут имя: менуэт. Танец этот пока непривычен при дворе, но войдет в обычай несколько лет спустя и именно потому, что король выдал ему, если можно так сказать, охранные грамоты. А пока — празднество, первое после многомесячного перерыва, в эйфории перемирия с Фрондой, и король танцует на сцене (я подчеркиваю!) в окружении Месье, своего брата (одиннадцатилетнего), графа де Гиша (тринадцатилетнего, как и король), маркиза де Вивонна (тринадцатилетнего) и более старших: герцога де Меркера (который через несколько месяцев женится на Лауре Манчини, племяннице кардинала Мазарини) и графа де Сент-Эньяна (который вскоре, и надолго, станет распорядителем придворных увеселений и королевских балетов).
