Александр Молодчий - В пылающем небе
К утру были на месте. Перед нами сразу же поставили задачу: в короткий срок освоить новый тип самолета «ЕР-2». Тренировки начали на воронежском аэродроме. Руководил ими сам командир полка.
Вскоре Николай Иванович Новодранов стал для нас непререкаемым авторитетом. И не только как командир. Все полюбили его как человека. Высокий, стройный, красивый, полковник Новодранов импонировал нам и вызывал восхищение. Летать он начал десять лет тому назад: сначала рядовым летчиком, затем — командиром эскадрильи. Во время войны с белофиннами Николай Иванович уже командовал полком и за боевые заслуги перед Родиной был награжден орденом Ленина. Мы служили под его началом, учились у него летному мастерству.
Самолет «ЕР-2» (молодого конструктора Ермолова) был взят на вооружение до окончания государственных испытаний в связи с начавшейся войной. В мирное время над ним бы еще долго «колдовали» — выявляли и устраняли недостатки, недоделки, «дотягивали», совершенствовали машину. Но вот началась война. Она торопила, Чтобы противостоять гитлеровской воздушной армаде, требовались самолеты. По-настоящему испытывать новый бомбардировщик по сути довелось нам. Было нелегко. Мы «учили летать» «ЕР-2» и в то же время учились сами. Сложность этой воздушной учебы заключалась в том, что каждый из нас все время решал уравнения со многими неизвестными. Никто заранее не мог предвидеть, что именно может привести к аварии.
Многим летчикам недавно сформированного полка самолет «ЕР-2» понравился. Машина неплохая, но осваивать её приходилось в спешке. Отсюда ошибки, приводившие не только к потере техники, но и людей, специалистов.
Самолет «ЕР-2», как и любой другой, получающий путевку в жизнь, разумеется, имел свои загадки. Иногда, вопреки всем расчетам, сваливался на крыло. В процессе освоения этот недостаток был устранен.
Машина нуждалась в более мощных двигателях. Их готовила отечественная промышленность, но в серийное производство они еще не вошли. Особенно сказывалось это при взлете с полным полетным весом. Самолету, перегруженному бомбами и горючим, для взлета длина аэродрома была недостаточной. В этом смысле преимущество перед ним имели другие самолеты, даже тяжелые «ТБ-7».
Был еще один дефект у «ЕР-2»: самовозгорание двигателей. Бились над этой проблемой многие конструкторы, прибывшие из Москвы, местные инженеры, эксплуатационники.
Шли тренировочные полеты. На сей раз самолет пилотировал Василий Соловьев. Он уже заходил на посадку, когда загорелся мотор. Соловьеву все же удалось посадить горящую машину. Произвели тут же тщательный осмотр моторов. Причина неясна.
Времени оставалось в обрез. Полк должен был приступить к боевой работе. Пошли на вынужденный риск. Заменили обгоревшие капоты и, вопреки всем инструкциям и наставлениям, — снова в воздух. Машина набрала высоту. Казалось бы, опасность миновала. И снова на двигателе вспыхивает пламя. Превосходный летчик Василий Соловьев и на этот раз удачно приземлился. Кроме членов экипажа из машины вышел механик. К сожалению, уже не помню его фамилии.
Оказывается, как и конструкторы, он упорно искал причину самовоспламенения, всячески стараясь на практике проверить предположения ученых. Забравшись в самолет, он спрятался в фюзеляже за бензиновыми баками. В полете внимательно наблюдал за «поведением» двигателей.
Вначале все шло нормально, но как только летчик убрал газ и перевел машину на планирование, предположение тотчас подтвердилось: из-под моторных клапанов начали просачиваться пары бензина. Причина воспламенения ясна — пары скапливаются в закапотном пространстве и воспламеняются.
После посадки механик точно указал место, где это происходило. Виною всему — дренажные трубки карбюраторов. Они были выведены под моторные капоты двигателей. Дренажные трубки удлинили, и пары бензина стали выходить в атмосферу.
История Великой Отечественной войны знает множество подобных примеров, когда солдатская смекалка, отвага, преданность делу помогали найти наиболее краткие пути к решению самых сложных боевых и технических задач.
Дальнейшее освоение нового самолета летным и инженерно-техническим составом прошло нормально. Переучиванием руководил полковник Новодранов.
— Машина сложная, строгая. Думайте в полете, не отвлекайтесь, изучайте каждую ее особенность, — наставлял он молодежь.
Опытный авиатор Иван Федорович Андреев, пользовавшийся у нас большим авторитетом, переиначил известную поговорку. Когда-то сказывали: «Не ошибается тот, кто не работает». А он, применительно к условиям летной работы, говаривал: «Кто ошибается, тому уже не работать».
В полк особого назначения Андреев пришел из гражданского воздушного флота, а еще раньше работал он в одной из московских типографий. Летал Иван Федорович уже десять лет. Вначале производил аэрофотосъемки местности, затем перешел в транспортную авиацию — работал на внутренних и международных линиях Аэрофлота. Кстати, Иван Федорович Андреев замкнул, как говорят, круг авиасвязи между Германией и Советским Союзом: вечером 21 июня 1941 года он привел свой самолет из Берлина в Москву, имея па борту всего лишь трех пассажиров. Это был последний мирный рейс из фашистской столицы. Ночью началась война.
Андреев одним из первых и совершенстве освоил ночные и «слепые» полеты, умело пользовался новыми пилотажными приборами и средствами радионавигации.
И здесь, в полку, он выполнял все более сложные задания. Мы многому учились у него. Я, Алексей Гаранин, Семен Полежаев, Василий Соловьев расспрашивали Ивана Федоровича о различных деталях полетов на дальние дистанции, как «вслепую» пилотировать самолет, как вести ориентировку.
Постепенно приходил опыт, мы обретали самостоятельность. Полковник Новодранов контролировал наши действия неустанно, учил, подсказывал, поправлял. От его зоркого взгляда не ускользала малейшая наша оплошность. По мы на него не досадовали.
* * *
Из Воронежа полк перебазировался и влился в состав дивизии тяжелых бомбардировщиков, которой командовал прославленный летчик М. В. Водопьянов.
Тренировки не прекращались. Необходимость их стала еще более очевидной, когда Новодранов вернулся из Москвы и сообщил нам:
— Ставка Верховного Командования возлагает на нас ответственную задачу: совершать налеты в глубокий тыл врага, бомбить его важнейшие объекты — заводы, железнодорожные узлы, аэродромы. Придется покрывать расстояния, еще недавно считавшиеся рекордными, преодолевать сопротивление сильной противовоздушной обороны противника.
