Вадим Устинов - Ричард III
Герцог Йоркский был человеком справедливым и по тем временам не слишком кровожадным. Несмотря на это (а может быть, наоборот, благодаря этому), он не мог смириться со своим положением. Самый знатный из лордов королевства, Ричард постоянно подвергался притеснениям и унижениям со стороны королевских фаворитов. Ему чинили препятствия во всех его начинаниях, не допускали до участия в государственных делах, отстраняли от почетных и влиятельных должностей. В качестве ближайшего родственника короля и наследника трона он имел неотъемлемое право заседать в королевском совете, но либо вовсе не получал приглашений на заседания, либо вынужден был довольствоваться ролью статиста.
Ричард честно пытался заслужить уважение и признание своими делами, а не только громким титулом. Он прекрасно проявил себя на службе короне во Франции. Да и в Англии герцог искренне стремился исправить те недостатки в государственном управлении, которые бросались в глаза всякому — бездарное руководство страной, торжество беззакония, повсеместные разбои и грабежи, неумеренное обогащение королевских фаворитов. Однако заслуги Йорка не помогли ему занять то место, на которое он мог с полным правом рассчитывать. Напротив, герцога под благовидным предлогом отослали подальше от столицы — наместником в дикую Ирландию.
Отчаявшись добиться справедливости от тех, кто составлял узкий круг советников монарха, в первую очередь от королевского фаворита Эдмунда Бофорта, герцога Сомерсетского[6], сосредоточившего в руках всю реальную власть, Йорк обратился за поддержкой к более широким слоям английского общества — рыцарству, торговым людям, горожанам — и получил ее. Парламент без колебаний выступил на стороне Ричарда. Однако в личном общении герцог был человеком суровым и надменным, найти друзей среди лордов ему так и не удалось. После роспуска парламента его снова отодвинули на задний план, не дав никаких властных полномочий. Причин тому было достаточно: и ненависть королевы Маргариты[7], и опасение короля за судьбу престола, и боязнь королевских советников потерять свои огромные богатства.
Йорк не призывал к свержению короля, хотя нельзя однозначно отвергать предположение, что такие мысли уже зрели в его голове: он не испытывал никаких добрых чувств к правящей династии, поскольку не мог и не хотел простить Ланкастерам казни его отца Ричарда Конисборо, графа Кембриджского, который в 1415 году возглавил неудавшийся заговор с целью возвести на трон Эдмунда Мортимера, графа Марчского. Герцога Йоркского останавливало то, что сильных сторонников при дворе у него было немного. Каким бы противоправным ни было воцарение Ланкастеров, сам Генри VI получил трон от отца и деда на законных основаниях, и было крайне тяжело поднять лордов на открытый мятеж, заставить их преступить феодальную клятву верности.
Первоочередным делом Йорка, таким образом, оставался поиск возможности возвратиться ко двору и зарекомендовать себя в глазах лордов и народа сильным и способным государственным деятелем. Что касается трона, то своих детей у короля пока не было, а слабое здоровье суверена давало основания считать, что их и не будет. Йорк мог позволить себе подождать, пока власть сама упадет ему в руки. Однако мирный путь, которым герцог шел к своей цели, лишь осложнил его положение: из-за той поддержки, которую он получил у парламента, королевская партия стала опасаться его еще больше.
Находясь в своих имениях на границе с Уэльсом, Ричард Йоркский каждую минуту ожидал обвинения в государственной измене. Он знал, что король им недоволен, что при дворе о нем распространялась самая гнусная клевета. 9 января 1452 года герцог направил Генри VI письмо, где называл себя верным вассалом, а короля — своим высокородным господином. Йорк также передал через Реджинальда Булерса, епископа Херефордского, и Джона Толбота, графа Шрусберийского[8], что готов принести священную клятву верности. Но король никак не отреагировал на послания Ричарда. Вместо ответа в Ладдоу прибыл простой придворный клерк, передавший герцогу приказ прибыть в Ковентри и предстать перед королевским советом.
Ничего хорошего от такого развития ситуации Йорк для себя не ждал и 3 февраля обратился к жителям расположенного на границе с Уэльсом города Шрусбери. Он напомнил им об унижении Англии во французской войне, о военных и политических провалах герцога Сомерсетского, об опасности, которой подвергается его жизнь из-за происков королевских фаворитов. Герцог Йоркский превратил Шрусбери в свою базу, где пытался собрать приверженцев — баронов и рыцарей, арендаторов и слуг со всех концов Англии.
Именно эти тревожные события привели к тому, что герцог счел за благо отправить свою беременную жену вместе с младшими детьми Джорджем и Маргарет подальше от себя — в замок Фотерингей. За два с лишним десятилетия совместной жизни супруги еще не оказывались в таком опасном положении, как ныне, когда Йорк решился на открытый бунт против короны. Отослав Сесили, герцог с войском выступил в поход на Лондон и 1 марта встретился у Блэкхита с королевской армией. До боя дело на этот раз не дошло — противоборствующим сторонам удалось договориться миром. Но если Йорк выполнил взятые на себя обещания, честно сложил оружие и распустил солдат, то Генри VI просто-напросто обманул герцога: король отказался разбираться в серьезных обвинениях, выдвигавшихся против его любимца Эдмунда Бофорта, хотя по условиям договора должен был это сделать. Ричард вновь удалился в свои владения, в замок Ладлоу на границе с Уэльсом, что фактически означало продолжение опалы.
В результате столь мрачного развития дел Сесили оказалась надолго разлученной с герцогом Йоркским, все это время находившимся в опасной близости от плахи. Переживания за судьбу любимого мужа не могли не сказаться на здоровье ребенка, которого она вынашивала. 2 октября 1452 года в замке Фотерингей у Сесили родился сын, названный в честь отца Ричардом. Мальчик был ее одиннадцатым ребенком и седьмым из выживших. Он родился слабеньким, хворым. Придворный стихотворец герцога некоторое время спустя сочинил неуклюжие стихи о семье своего покровителя, в которых довольно откровенно намекал на болезненность младшего сына:
Сэр, о бесплодии долгом она
Горько печалилась в сердце своем,
Милость Господня была явлена —
Энн родилась, осчастливив их дом;
Гарри и Эдвард, и Эдмонд потом
Каждый в черед свой; две дочери вслед —
Элизабет и за ней Маргарет.
Уильяма с Джоном печальный удел
Ждал, ибо краткою жизнь их была.
Следом был Джордж; повзрослеть не успел
Томас — покрыла его очи мгла,
Райская жизнь его душу ждала.
Жив еще Ричард, однако сестра
Урсула вечный покой обрела{5}.
Придя в себя после родов и удостоверившись, что жизни сына, несмотря на слабое здоровье ребенка, непосредственная опасность не угрожает, Сесили покинула замок и отправилась к опальному мужу, чтобы поддерживать его в нелегкие времена. Ричард рос в Фотерингее на попечении кормилиц и нянек, приставленных к нему матерью. Нечасто ему выпадало счастье видеть своих родителей — их жизнь по-прежнему была полна треволнений. Герцог в сопровождении жены метался между Сандалом, Уигмором и Ладлоу, лишь изредка заглядывая в Фотерингей. В такие дни тихий сонный замок преображался. Блестящая кавалькада, сопровождавшая герцога и герцогиню, проезжала по мосту, опущенному через ров. Кони в пышной сбруе ржали, роскошные одежды свиты были покрыты густым слоем пыли, но гербы и эмблемы дома Йорков на плащах оруженосцев и табардах[9] герольдов упорно сияли сквозь дорожную грязь. Следом за всадниками через ворота замка во внешний двор неспешно втягивался обоз. Пока прибывшие отдыхали и приводили себя в порядок после долгого пути, главный зал декорировался шпалерами и гобеленами. Слуги сбивались с ног, срочно пополняя запасы провизии и вин, а гонцы спешно рассылались по окрестным манорам[10], доставляя их владельцам личные приглашения от герцога прибыть в замок.
