Семен Иванов - Штаб армейский, штаб фронтовой
В школе я вступил в комсомол и даже в 14 лет стал бойцом отряда ЧОН (части особого назначения). Участвовал в облавах и оцеплениях при борьбе с бандитами, спекулянтами, дезертирами. Комсомольская организация школы, невзирая на отсутствие у нее какого-либо опыта, сумела поднять среди своих членов дисциплину и успеваемость. Вожаками были лучшие парни, мы много и дружно трудились на субботниках и воскресниках, принимали участие в митингах, слушали лекции и доклады закаленных партийцев.
Учеба, однако, оставалась главным занятием. Преподаватели, за редким исключением, были мастерами обучения и как бы соревновались между собой в стремлении увлечь нас своей дисциплиной. Преподаватель биологии, например, при прохождении курса анатомии и физиологии человека водил нас в анатомический театр Смоленского медицинского института. Нас научили толково конспектировать, делать различные чертежи и зарисовки, ставить опыты по химии и физике. За ведением тетрадей строго следили. С удовольствием признаюсь, что до самого начала Великой Отечественной войны я возил с собой свои школьные толстые клеенчатые тетради, к которым неоднократно обращался, уже став командиром Красной Армии.
В школьные годы мне повезло также и в том отношении, что семья Дашневичей, у которой я жил на квартире, была подлинно пролетарской. Старший Дашневич Семен Иванович, пожилой потомственный рабочий, трудился в железнодорожном депо. Сыновья тоже были рабочими: один, как и отец, трудился на железной дороге, а другой - на бойне. Третий сын, Виктор, был моим ровесником и учился вместе со мной, мы помогали друг другу выполнять домашние задания. Времени у него было мало, поскольку он, обладая музыкальным дарованием, учился еще игре на скрипке, причем успешно. Жили Дашневичи в деревянном домике из трех комнат и кухни с традиционной русской печью.
Семен Иванович был грамотным рабочим, он хорошо разбирался в политике, а главное, во всей своей жизни был правильным человеком. Он учил меня принципиальности, взаимопомощи, порядку, чистоплотности во всем.
Окончив школу, я все же считал себя недостаточно подготовленным, особенно по математике. Поэтому, устроившись работать на бойню, поступил в вечернюю школу повышенного типа, занятия в которой облегчили бы мне в последующем сдачу экзаменов в высшее учебное заведение.
С годами я все чаще задумывался о своем дальнейшем жизненном пути, и к моменту окончания вечерней школы выбор был сделан: стану кадровым военным. Безграничное уважение к делу защиты Родины воспитал в нас, своих сыновьях, отец. А романтика воинских будней, воочию увиденная в ЧОНе, пленила меня бесповоротно. Много хорошего рассказывал об армии и принимавший участие в боях с белогвардейцами старший брат Иван - его рассказы крепко запали мне в душу. Но решающую роль сыграли все же призывы партии и комсомола к молодежи о вступлении в ряды Вооруженных Сил в связи со сложной международной обстановкой и необходимостью надежной защиты завоеваний Великого Октября.
Так или иначе, я подал заявление в Смоленский губернский военкомат и по его направлению в сентябре 1926 года оказался в Москве в 1-й пехотной школе имени М. Ю. Ашенбреннера{2}.
Надо сказать, что поступить в нее было нелегко: из 700 кандидатов зачислили курсантами всего 140 человек. Школа располагалась в Лефортове, в помещении бывшего Алексеевского юнкерского училища. Возглавлял ее в мою бытность комдив К. Д. Голубев. Он в первую мировую войну окончил школу прапорщиков, в чине поручика участвовал в боевых действиях. После революции сразу же перешел на сторону народа, а в 1919 году вступил в Коммунистическую партию. Доблестно сражался на фронтах гражданской войны на Урале и в Закавказье. В возрасте 22 лет командовал полком. В дальнейшем окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе, был начальником штаба дивизии, а затем прибыл к нам, в школу. Это был широко образованный командир, наделенный прекрасными человеческими и организаторскими качествами. Да и вообще весь командно-политический состав, за самым редким исключением, был подобран здесь очень удачно.
1-я пехотная школа стала для меня настоящим военным университетом, ибо она давала поистине универсальные знания и навыки во всех областях ратного дела, начиная со строевой подготовки и кончая военной администрацией. Кстати, военную администрацию нам преподавал бывший генерал старой армии Евреинов потомок того самого геодезиста и путешественника И. М. Евреинова, который по приказу Петра I составил первые географические карты Камчатки и Курильских островов. Без всякого преувеличения могу сказать, что на всех ступенях военной лестницы, по которой я затем поднимался, знания и навыки, полученные в 1-й пехотной школе, оказывали мне добрую поддержку. Именно эти три года учебы в Москве сделали из меня - сугубо гражданского, полудеревенского, полугородского парня - кадрового военного, привили любовь и, если хотите, преклонение перед воинской дисциплиной и порядком, убеждение в необходимости высочайшей ответственности перед народом и государством, неукоснительной исполнительности, честности, четкости, умения экономно, с максимальной отдачей использовать быстротекущее время.
Надо отдать должное руководству нашей армии, и прежде всего М. В. Фрунзе, которое создало после революции такие военные училища. В том, что мы выиграли Великую Отечественную войну, думается, немалая заслуга этих школ - ведь их питомцы занимали тогда большинство средних, да и немало высших командных и военно-политических постов. Со мной в одной группе учились А. С. Желтов будущий генерал-полковник, с которым мы были вместе на Юго-Западном и 3-м Украинском фронтах; К. П. Рябченко, ставший генерал-майором, он получил закалку на фронте, а затем преподавал в Военной академии Генерального штаба.
Досконально изучалось в школе оружие. Мы обязаны были не только правильно его содержать, ежедневно чистить, но и самостоятельно определять неисправности и ремонтировать в школьной мастерской. Большинство из нас с завязанными глазами разбирало и собирало револьвер, винтовку, станковый пулемет и даже его замок, причем в минимальное время. Занимались курсанты и пристрелкой. Стреляли мы из всех видов оружия отлично.
За первый год обучения из нас сделали бойцов, знающих уставы и умеющих их выполнять, начавших мыслить по-военному, этому во многом способствовало изучение основ тактики. Формы и методы были различны: и лекции с примерами по определенным статьям Боевого устава, и тактические задачи на ящике с песком, но главным оставались занятия в поле. Тут мы постигали - и каждый раз в новой точке - умение наступать и обороняться, ориентироваться на местности, применяться к ней, отрывали окопы для стрельбы лежа, с колена и стоя. Не перечтешь, сколько я оборудовал таких "солдатских крепостей". А как это пригодилось на войне! Я не понимал тех людей, которые в боевых условиях располагались на местности, как на пикнике: без охранения и маскировки, без отрывки окопов,- сколько было напрасных жертв в результате такого благодушия.
