Д. Рейтц - Коммандо. Бурский дневник бурской войны
В это время я получил неожиданное известие о АКК. Однажды утром мы скрывались в холмах от снарядов английской колонны, которая появилась, когда два бюргера скакали в нашу сторону в поисках убежища. Они принадлежали к АКК., и когда я справлялся о других, они указали на ферму далеко на равнине, где, как они сказали, находились коммандант Малан и все остальные. Когда они отправились туда, я отпросился поехать с ними, чтобы повидать старых товарищей и рассказать Малану о своих братьях и о себе.
Чтобы достичь фермы, мы должны пересечь фронт английской колонны, но они спокойно пропустили нас, и я скоро обменивался рукопожатием с Маланом и его людьми. Немного позже, англичане приблизились и начали обстреливать нас лиддитовыми снарядами из гаубицы, которую поставили на отдаленном холме. Тогда произошел самый страшный случай из тех, что я раньше видел. Первые разрывы легли далеко, но потом англичане пристрелялись и Малан приказал нам найти укрытия. Мы распределились за стеной, ограждавшей сад и за небольшой дамбой, которая была около дома.
За стеной дамбы было огромное ивовое дерево, за которым спрятались семеро наших. Внезапно снаряд поразил ствол приблизительно в двух футах от земли и, прошив его насквозь, взорвался с другой стороны. Результат был ужасен, поскольку семеро несчастных были разорваны на части, которые усыпали землю на расстоянии в тридцать ярдов. Они были так изуродованы, что, когда англичане прекратили стрелять, их, пришлось собирать лопатой, и зрелище было отвратительным. Но на этом все не закончилось. После того, как гаубица стала стрелять, коммандант Малан сел на лошадь и с несколькими мужчинами поехал в сторону англичан, чтобы поджечь сухую траву. Полчаса спустя, когда я возвращался к преторийцам, я увидел стоящими этих людей и понял, что что-то не так. Я поскакал туда, и увидел, что он лежит на земле с горлом, пробитым пулей, через несколько минут он скончался. У меня были некоторые мысли вернуться в АКК, но теперь они исчезли, потому что этот отряд явно был не под счастливой звездой. В течение следующей недели англичане только рыскали по равнине, но ничего серьезного не было.
Этот период спокойствия был неоценим, поскольку дал бурским лидерам передышку, необходимую для сбора и реорганизации своих сил, а люди смогли оправиться после отступлений и воспрянуть духом, поэтому, когда в середине июля лорд Робертс возобновил наступление, наше настроение было уже другим.
Британское наступление началось однажды рано утром на широком фронте. Мы, преторийцы, заняли позицию на ближайших холмах, но в ближайшее время нас подвергли такому обстрелу, что мы ушли, другие коммандо также отступили. Англичане наступали на восток по обеим сторонам железнодорожной линии, ведущей к заливу Делагоа. До сих пор этот путь был открыт, и правительство Трансвааля могло ввозить в больших объемах необходимые припасы, но теперь лорд Робертс решил перекрыть эту артерию и полностью отрезать нас от внешнего мира.
Соответственно этому плану крупные массы войск, численностью более тридцати тысяч человек, шли справа и слева от железной дороги, обходя нас. Они шли фронтом шириной в пятнадцать миль, и поскольку вслед за разведчиками следовала артиллерия, повторилась та же ситуация, что была в Свободном Государстве: мы отступали от холма к холму, от возвышенности к возвышенности, стреляли, когда могли, но настоящего сопротивления оказать не могли. Так мы отступали четыре или пять дней, и к этому времени англичане прошли вдоль железной дороги до Мидделберга и оттеснили нас еще на сорок миль дальше, до деревни Белфаст. Той ночью, когда мы вошли в эту деревню, нам пришлось отступать в таком беспорядке, что я потерял преторийцев. Следующим утром я их тоже не нашел, но, поскольку ситуация была уже привычная, я присоединился к боксбургскому коммандо, проходившему мимо. Это коммандо было частью большого соединения под командованием комманданта Грейвта, с которым я спускался к реке накануне захвата Иоганнесбурга.
Боксбург — маленький горнопромышленный поселок на Рифе, и жители Боксбурга по какой-то причине были известны как 'Цесарки Грейвтта (Gravettse tarantaal-koppe), название, которым они гордились. Грейвтт по происхождению был англичанином, красивый высокий человек, которого все очень любили и которому все доверяли. Он был убит месяц или два спустя, и я был с ним, когда он умер. В этой компании «Цесарок» я прошел от Белфаста до Далмануты, еще сорок миль. После нескольких дней пути по гористой местности нам была выделена позиция на краю откоса рядом с Мачадодорпом, где генерал Бота намеревался перерезать железную дорогу до Делагоа.
На этом гребне он собирался дать последнее генеральное сражение перед переходом к партизанской войне. На всем протяжении отступления мы знали, что рано или поздно было запланировано разделиться на небольшие группы, и знание этого держало мужчин в хорошем тонусе. Хотя они были ужасно измотаны, не было никакой тенденции к тому, чтобы произошло что-то подобное тому, что было в Свободном Государстве, и когда им было приказано занять последнюю позицию, они с готовностью это сделали. Позиция, выбранная генералом Ботой, была естественной крепостью. Между нами и врагом лежала простреливаемая равнина, а за нашими позициями местность резко понижалась, создавая превосходное укрытие для людей и лошадей. Фактически мы находились на самом краю высокого вельда, через несколько миль начиналась зараженная малярией низменность, которая тянулась к границе португальских владений. Британцы пока стояли в Белфасте и в течение недели не появлялись. К концу этого срока, пока я обустраивал свою позицию, прибыло преторийское коммандо, в котором были мои братья, Хьялмар и Жубер. Само собой, это встреча нас очень обрадовала и я сразу попрощался с боксбургцами, чтобы присоединиться к ним.
Преторийцам достались позиции по соседству и на следующий день с восходом солнца мы увидели на горизонте облака пыли и вскоре появилась британская пехота.
Их было примерно тридцать шесть тысяч (пехоту на марше точно сосчитать сложно), в течение часа по нам стреляли их застрельщики, а тем временем почти на расстоянии винтовочного выстрела устанавливались их батареи.
В десять часов начался сильный обстрел, но атаку англичане не начинали, надеясь вначале уничтожить наши укрепления.
Это длилось до заката, но наши укрытия было настолько хороши, что тяжелых жертв не было, а преторийцы обошлись без потерь. С наступлением темноты все стихло, и ночь мы провели спокойно, сидя у костров. На следующий день программа повторилась. Обстрел был такой, что невозможно было высунуть голову за край бруствера. Некоторые из наших были ранены, в их числе и Хьялмар, которому пуля попала ниже глаза. Жубер повел его вниз, в долину, поскольку Хьялмар был почти ослеплен, там посадил его на лошадь и поехал искать медицинскую помощь.
