Д. Рейтц - Коммандо. Бурский дневник бурской войны
Мой самый старший брат и я решили, что, перед присоединением к коммандос, мы должны найти отца в Мачадодорпе, чтобы узнать, что он думает, и выяснить, знал ли он, что случилось с нашим младшим братом Арнтом. Мой брат Жубер отказался сопровождать нас и поехал на поиски генерала Боты, так что мы снова на много дней потеряли его из виду. До Мачадодорпа было около ста семидесяти миль на восток, и мы с Хьялмаром сразу отправились туда. Через два дня мы уже были в Мидделберге, в девяноста милях, здесь подвернулась возможность сесть на товарный поезд, и к следующему утру мы были уже в Мачадодорпе. Сейчас эта деревня стала столицей Трансвааля. Длинные ряды железнодорожных вагонов стали правительственными зданиями, где те чиновники, которые предпочли не сдаваться, продолжали делать вид, что все идет по-прежнему. В одном из вагонов мы нашли отца, который очень тепло нас принял, потому что он ничего о нас не знал с тех пор, как мы в апреле отправились в Свободное Государство. Мы очень рады были услышать о том, что наш брат Арнт лечился в русском госпитале в Ватервалондере, в сорока милях дальше по железнодорожной линии. За несколько дней до этого ему было очень плохо, но сейчас уже была надежда на выздоровление. Касательно военного положения отец сказал нам, что он говорил со Смэтсом и тот сказал ему, что партизанская война больше соответствует духу буров, чем действия регулярных частей на постоянных позициях. Он говорил о Джордже Вашингтоне, Уолли Фордж и других случаях, когда тот, кто, казалось, проиграл, в конце концов все же побеждал, и, хотя мы не вполне разделяли его настроение, поскольку прекрасно помнили о том, в каком состоянии находились буры, но все же его оптимизм заразил и нас.»
Когда мы спросили о президенте Крюгере, нам сказали, что он также уехал в Ватервалондер, поскольку он был уже старым и слабым человеком и здесь для него был очень неподходящий климат.
Перед возвращением на запад в поисках генерала Боты мы с братом поехали на поезде навестить своего больного брата. Мы нашли его среди множества раненых в походном русском госпитале, который генерал Жубер отказался принять, но который все же прибыл к нам в помощь.
Когда мы добрались туда, он был уже в сознании, и российские медсестры сказали, что он преодолел кризис, хотя все еще был в серьезном положении.
В Ватервалондере мы в последний раз видели президента Крюгера. Он сидел за столом в железнодорожном вагоне, перед ним лежала большая открытая Библия, и он выглядел одиноким и усталым человеком. Мы стояли у окна, глядя на него, но он был так погружен в свои мысли, что мы не решились с ним заговорить. Впоследствии он уехал на португальскую территорию, а оттуда на голландском военном корабле — в Голландию, где и стал изгнанником (он скончался в Швейцарии в 1904 году).
Затем мы вернулись к холмам Мачадодорп, где попрощались с отцом и отправились по железной дороге в Мидделбург, чтобы забрать лошадей, оставленных там на сохранение одному из горожан.
Здесь был маленький отряд немецких добровольцев, приблизительно в шестьдесят человек, под командованием австрийца барона фон Голдека, которого знали еще по Наталю. Поскольку о судьбе АКК ничего не было известно, а одно коммандо было не хуже другого, мы присоединились к Немецкому Корпусу, как они себя нескоько высокопарно называли. Фон Голдек готовился ехать на запад к генералу Боте, и на следующий день мы были уже далеко, а через три дня, проходя станцию Балморал, столкнулись с английским патрулем в предместьях Претории.
Лорд Робертс со своей армией оставался рядом со столицей, поэтому следующие десять дней мы провели рядом, наблюдая за его перемещениями. У нас было несколько стычек, в ходе которых мы потеряли пять немцев, но это было хорошее время. Жили мы тем, что могли добыть, а присутствие англичан не давало нам скучать. Только когда стало слишком уж жарко, мы отошли на двадцать или тридцать миль к западу, где генерал Бота собирал людей. Мы нашли его в Бронкхорсспруйте, на месте старого поля битвы, где в 1880 году был разбит отряд полковника Антсрутера. Лагерь располагался на открытом месте, и если бы не связные и несколько вьючных лошадей, его нельзя было бы отличить от любого бурского лагеря, которые были вокруг.
Он сказал, что мы отлично все сделали и могли теперь взять отпуск, поэтому мы поехали на брошенную ферму на некотором расстоянии от лагеря, и оставались там в течение нескольких дней.
XIII. Дальше от дома
К настоящему времени все уже знали, что генерал Бота собирал новую армию, и наиболее деятельные буры постепенно возвращались из домов и других мест чтобы присоединиться к нему.
У него уже было три тысячи человек, и их число ежедневно росло. Поэтому все выглядело неплохо и были видимые признаки восстановления после того печального состояния, в котором мы находились во время и после отступления через Свободное Государство.
В данное время к нам приходили остатки коммандо из Наталя, откуда они были вытеснены, как и из Свободного Государства. Тысячи более слабых мужчин сдались или пошли по домам, и во многих случаях все коммандо таяли как снег, пока не остались самые стойкие, хотя и в небольшом числе. Они были закаленными бойцами, числом около двух тысяч, и, когда они присоединились к нам, Бота имел под командованием уже более пяти тысяч человек.
Однажды вечером я видел прибывших из Наталя. Среди них были остатки Преторийского коммандо — их осталось не более полутора сотен, среди них было много моих знакомых по Ледисмиту. Большинство из них дезертировали, многие погибли или были ранены после того, как мы ушли от них. Фельдкорнет Зидерберг лечился и его должность занимал Макс Зауниссен, молодой двадцатипятилетний бюргер.
Они сказали, что старый генерал Марула, и его брат Темный Шум были сняты с командования и остались воевать уже как рядовые в других коммандо.
Хотя с ванн Голдеком и немцами у меня сложились хорошие отношения, я все же решил вернуться к преторийцам. Мой брат Хьялмар предпочел остаться, поэтому я попрощался с ним и отправился в путь на своей чалой, ведя в поводу пони с поклажей, чтобы присоединиться к своему прежнему отряду. На следующее утро мы снялись с места и отправились в путь — два дня пути на юг, а потом повернули, чтобы выйти к железнодорожной линии между Преторией и Иоганнесбургом, потому что Макс Зауниссен получил приказ разрушить английские коммуникации. Однако англичане очень хорошо охраняли дорогу и мы не смогли подойти к ней ближе, чем на пять миль. В течение следующих двух недель мы бродили вокруг, ища возможности сделать свое дело, но она не представлялась. Несколько раз англичане из Претории стреляли по нам из орудий, но все обошлось.»
