Валентин Аккуратов - Лед и пепел
На следующий день утром, увы, наш прогноз не оправдался. Пурга выла, словно взбесившаяся. Механики посмеивались за обедом над нашим просчетом и предложили утвердить для синоптиков их годовой праздник, если таковой когда–либо будет, 1 апреля. Дружный смех всего стола одобрил это предложение. Но не успел смех стихнуть, как мы все почувствовали: что–то произошло. Несмотря на застольный шум, было ощущение какой–то звуковой незаполненности.
— Да пурга же кончилась, казаки! — крикнул Черевичный, открывая дверь наружу.
Все бросились за ним. Ветер действительно стих, но снег продолжал густо сыпаться на землю. Новые сводки погоды были благоприятны. Решили лететь. Впереди лежал самый сложный и длинный этап переле 1а: более двух тысяч километров над океаном, кроме того, мы летели не по прямой на остров Врангеля, а делали глубокий заход к северу и тем усложняли и удлиняли свой маршрут.
Все было взвешено, учтено, и в 13.40 мы вырулили на старт.
Шел снег. Видимость не превышала ста метров. Взлетали вслепую. Отличные гироскопические приборы позволяли нам проделать эту сложную операцию четко и уверенно. Спустя полчаса мы «нырнули» вниз и на высоте двухсот метров увидели под собой льды океана.
В 15.00 впереди появилась громада скал острова Жапнетты, а дальше к северо–западу серел остров Генриэтты. Унылые, голые базальтовые скалы, частью, покрытые льдом и припорошенные снегом, отвесно обрывались в океан. Хаотично навороченный торосистый лед — зеленый, синий и голубой, искрошенный о выступающие базальтовые зубья, медленно двигался мимо острова.
— Сцилла и Харибда! — не удержался кто–то от сравнения, пораженный видом.
— Жаль, Язона нет на нашем «Арго», — рассмеялся я, — и даже курс тот же на юго–восток.
Эти острова открыты в 1881 году американской экспедицией Де — Лонга на яхте «Жаннетта». Яхта была раздавлена льдами, а сам Джордж Де — Лонг и часть его спутников погибли от голода в устье Лены, куда добрались на шлюпках, таща их на себе по дрейфующим льдам. Остальные члены экспедиции во главе с инженером Джорджем Меллвилом были спасены русскими политическими ссыльными. За спасение американских исследователей сенат и президент США Вильсон наградили их медалями и именными часами.
Над могилой погибших американцев на одном из островов дельты Лены до сих пор стоит высокий деревянный крест. На картах крупного масштаба это место называется Американской могилой. И все, кто знает ту трагическую историю, с глубоким уважением относятся к могиле чужеземных героев. Местность вокруг на сотни километров пустынна. Только изредка проплывут рыбаки, они–то и поддерживают могилу в порядке. Мы с Черевичным сажали здесь наш гидросамолет, поднимались на берег и подолгу стояли у могилы. Теперь уже сто лет, как лежат они в русской земле. Мы, советские исследователи, помним их и чтим, потому что пришли они на нашу землю с дружбой и миром!
Погода к югу улучшилась. Появились разрывы в облаках, и льды заискрились. Какое их здесь разнообразие! Сколько работы для глаз ледового разведчика! Вот по тем голубым заторошенным льдам не пройдет и самый мощный ледокол, а рядом ровные белые поля, по ним свободно пройдет не только ледокол, но и потянет за собой караван груженых кораблей. Я еле успеваю их классифицировать. Формы, мощность, размеры, цвет, оттенки, возраст — все переводится в формулу их проходимости.
Было ясно, но в воздухе стояла морозная дымка, которая снижала видимость до шести километров. Мы летели уже четвертый час курсом на мыс Блоссом острова Врангеля. Здесь еще никто никогда не плавал. Мы помним наказ профессора Зубова и с особым интересом всматриваемся в простирающиеся под нами ледяные пространства.
Сильный встречный ветер неумолимо пожирал наши запасы горючего. Вместо расчетных двухсот километров в час наша путевая скорость упала до ста шестидесяти. Бортмеханик Шекуров, всегда спокойный и внешне безразличный ко всем нашим эволюциям в полете, на этот раз дважды предупредил меня, что горючего на Котельном взято в обрез, оно быстро тает и необходимо как можно скорее добраться в бухту Роджерса. Мы понимали его волнение. Кругом океан, непогоды, а запасные аэродромы очень далеко. Это заставило нас выбрать кратчайший путь на остров Врангеля.
Однако мы не забывали тщательно следить за горизонтом, особенно к югу, где некогда в середине XVIII века сержант Российского флота Степан Андреев увидел берега «незнаемой земли», впоследствии получившей название Земля Андреева.
Холодное мартовское солнце низко катилось по горизонту, часто скрываясь в морозной мгле, окрашивая ее в золотисто–оранжевые цвета. Ровные ледяные поля, смерзшиеся между собой, явно не дрейфующие, лежали под самолетом. Они вспыхивали мириадами огней, как только падал на них солнечный луч. Глубокие синие тени от высоких торосов и серые пятна тумана с резко очерченными границами, — словно крутые берега и пологие холмы. При таком обманчивом освещении они уже не раз приковывали наше внимание своим поразительным сходством с сушей. Но мы имели на этот счет опыт. Теперь мы были осторожнее, и уже ни у кого из нас не вырывался преждевременный, счастливый крик: «Земля!!!» Даже тогда, когда мы все ясно видели приближающиеся берега незнакомого острова. Так было и сейчас. На меридиане Земли Андреева, справа по курсу, сквозь тонкую пелену тумана, прорывая ее, высились две заснеженные вершины, озаренные заходящим солнцем.
— Земля! Земля!!!
Самолет пошел на сближение. На этот раз не было миража. Из тумана ясно и отчетливо вырисовывались два заснеженных пика. Остроконечные, ледяные, без единого темного пятна, хорошо освещенные солнцем.
— Остров? Как по–твоему, Валентин? — сказал обрадованно Черевичный.
— Остров! Но откуда он мог сюда попасть? Какие течения его могли занести?
— Ты думаешь, течения… — Иван многозначительно посмотрел на меня.
Я не решался назвать этой тверди… А почему бы и не она? Ведь где–то здесь, правда несколько южнее, более полутораста лет назад она и была замечена.
— Давай посмотрим ее, Иван! — взмолился я.
— А горючее? И к тому же все закрыто туманом, кроме этих двух вершин.
— Значит, опять потерять эту землю? — вырвалось у меня.
— Зачем терять? Ты знаешь место, уточним координаты, а летом вернемся. А пока сфотографируй и нанеси на карту.
— Но эти земли не стоят почему–то на месте! Иван, вспомни земли Джилиса, Макарова. Их встречали вновь всегда в другом месте. Так было и у Якова Санникова!
— Сравнил! — хмыкнул Черевичный — Санников гонялся за своей землей на собаках, а у нас вон какая техника! В навигацию весь этот район излазим, ни один камень не скроется от наших глаз!
