Петр Хохлов - Над тремя морями
В годы Великой Отечественной войны авиация Военно-Морского Флота, возглавляемая С. Ф. Жаворонковым, внесла весомый вклад в дело победы над фашистской Германией. А ее командующий был награжден двумя орденами Ленина, тремя орденами Красного Знамени, двумя орденами Ушакова I степени, орденом Нахимова I степени, орденом Кутузова II степени и многими другими высокими наградами Родины.
После войны Маршал авиации С. Ф. Жаворонков направляется партией на руководящую работу в гражданской авиации. На посту заместителя начальника, а затем начальника Главного управления гражданской авиации С. Ф. Жаворонков весь свой организаторский талант и способности направляет на развитие и совершенствование советского гражданского воздушного флота.
Семена Федоровича Жаворонкова не стало 8 июня 1967 года. Горько переживали советские авиаторы эту тяжелую утрату.
15 августа на аэродроме шла напряженная работа. Приводилось в порядок летное поле. Инженерно-технический состав готовил самолеты к вылету.
И снова - старт и курс на Берлин. Полет и на этот раз проходил в трудных условиях, но несмотря ни на что экипажи успешно выполнили боевую задачу. Берлин получил очередной удар.
Обратный путь над морем проходил в сплошной облачности, по приборам, которые в то время были далеко не совершенны. К концу полета усталость летчиков достигла предела, а близость аэродрома вызвала спад напряжения и притупление внимания. Поэтому уверенно производили посадку те экипажи, которые сумели до конца сохранить силу воли, выносливость и терпение. Этого, к сожалению, кое-кому не хватило. Некоторые экипажи допускали ошибки при посадке и уходили на второй круг. При этом взорвался и сгорел самолет лейтенанта В. Г. Александрова. Вместе с командиром погибли штурман, он же начальник минно-торпедной службы эскадрильи капитан П. М. Буланов, стрелок-радист младший сержант В. К. Диков, а воздушный стрелок сержант И. М. Русаков получил серьезное ранение.
Самолет Александрова еще горел, когда к аэродрому подлетал экипаж командира звена лейтенанта А. Ф. Кравченко. Слышно было, что самолет летит на одном моторе, да и тот дает перебои. Высота была небольшая. Нам стало ясно: самолет не дотянет до аэродрома. Как бы в подтверждение этого, шум мотора прекратился. Еще минута, и на восточной окраине аэродрома появилось зарево пожара. Случилось вот что. Когда и второй мотор прекратил работу, пилоту ничего не оставалось, как производить посадку перед собой. Еще не коснувшись земли, самолет ударился о стволы деревьев, полностью разрушился и запылал. Погибли лейтенант
А. Ф. Кравченко, старший лейтенант Н. Г. Сергеев, старшина Е. Е. Титов, краснофлотец В. П. Рачковский.
Гибель двух прекрасных экипажей, да еще на финише полета, в районе своего аэродрома, привела всех нас в гнетущее состояние.
Казалось бы, все было сделано, чтобы извлечь урок из этого печального происшествия. Но избежать беды не удалось и в следующем полете. При подобных же обстоятельствах 24 августа погиб экипаж в составе командира звена лейтенанта Н. Ф. Дашковского, штурмана звена старшего лейтенанта И. Е. Николаева, стрелка-радиста младшего сержанта С. А. Элькина.
Это был наш пятый по счету полет на Берлин. И мы, возвращаясь из него, подходили к своему аэродрому. Самолет Дашковского при заходе на посадку потерял скорость и упал с малой высоты прямо на взлетно-посадочную полосу. Упал и сгорел. Чем была вызвана потеря скорости - сказать трудно. Ведь машину вел опытный пилот.
Николай Феодосьевич Дашковский особенно запомнился мне. И не только прекрасными летными качествами, смелостью, настойчивостью при выполнении боевых задач, но и всем своим обликом, приятными чертами лица, душевностью и простотой.
Родился он в 1914 году в крестьянской семье села Лащевая Тальновского района Черкасской области. Как и многие его сверстники, закончил семилетнюю школу, техникум. По комсомольскому спецнабору поступил в военно-авиационное училище в Одессе. Окончив его, служил в одной из частей ВВС Тихоокеанского флота, а затем прибыл на Балтику - в наш полк. П здесь за минувшие месяцы войны, как командир звена, совершил много боевых вылетов, причем все они были удачными, за что Дашковский был награжден орденом Ленина. И вот нелепый случай оборвал его жизнь.
В селе Лащевая на Черкасщине имя Николая Фео-досьевича Дашковского носят одна из улиц и восьмилетняя школа.
Совсем недавно, весной 1980 года, ко мне на квартиру зашел человек средних лет.
- Илей Николаевич Дашковский, - представился он. И передо мной встал образ отца Илена. Мы вместе вспоминали его. Я рассказывал Дашковскому младшему о подвигах его отца, при каких обстоятельствах он погиб. Сын пересказывал содержание отцовских писем с фронта.
- Письма отца и память о нем стали для меня духовным завещанием на всю жизнь, - сказал Илей Николаевич Дашковский - инженер, специалист морского флота, а в настоящее время слушатель Академии внешней торговли. А его дочь-восьмиклассница сказала, что счастливое детство ей завоевал дедушка Николай Феодосьевич Дашкозский, который погиб, защищая Родину.
В пятом полете на Берлин, о котором идет речь, не повезло и нашему флагманскому экипажу. Не повезло с самого начала. Через час полета над морем Преображенский передал:
- Оба мотора работают ненадежно. Сильно греется масло. Надо идти на запасную цель.
Выбираем самую близкую запасную цель - Виндаву (Вентспилс). Там у противника в порту несколько транспортов и небольших боевых кораблей. На высоте 2100 метров подлетаем к военно-морской базе Виндава. В небо взметнулось несколько прожекторных лучей. В них замелькали шапки зенитных разрывов. Самолет оказался в потоке света и огня. Продолжительное время нам не удается вырваться из цепких лучей, а навстречу летят и летят трассирующие снаряды. Я сбрасываю бомбы на портовые сооружения. Замечаю внизу очаги огня. Теперь - уходить. Но по-прежнему мы в лучах прожекторов. Самолет то и дело вздрагивает от ударов снарядных осколков. Слышен треск и скрежет. А мы, ослепленные лучами, словно бы висим над городом, а не движемся.
Не ждали мы такого сильного огня над Виндавой. И ко всему этому была малая высота, а набрать большую не позволили плохо работающие моторы.
Наконец вырвались из лучей. Долетели до аэродрома. Посадка. Осмотр самолета. В нем более шестидесяти пробоин. Инженер оперативной группы только развел руками. И действительно, как только мог дотянуть до аэродрома буквально изрешеченный самолет?
Ежедневные штурмовки наших аэродромов противником все больше давали о себе знать. Часть самолетов вышла из строя. Запасных деталей для их ремонта было крайне мало. Некоторые поврежденные самолеты были в состоянии летать без бомбовой нагрузки. Им нашли другое применение - вести воздушную разведку. Одним из таких стал самолет командира звена старшего лейтенанта А. И. Фокина.
