Беназир Бхутто - Дочь Востока. Автобиография.
пора было принимать решение. И на основании положительных откликов разных военных инстанций отец остановился на кандидатуре Зия уль-Хака. «Не следует создавать впечатление, что гражданское правительство навязывает свою волю армии», — сказал отец с облегчением. И таким образом 5 января 1977 года я впервые лицом к лицу столкнулась с человеком, столь радикально вторгшимся в нашу жизнь.
Помню свое удивление при первом взгляде на него. Уж слишком велико оказалось несходство выпестованного в моем сознании с детства образа высокого, крепкого солдата — типа Джеймса Бонда — со стальными нервами и уверенным взглядом. Генерал, стоявший передо мной, оказался коротышкой, нервным, болезненного вида. Напомаженные волосы разделены на прямой пробор, приклеены к голове. Ну просто ожившая английская карикатура: этакий опереточный злодей. Не таким я представляла бравого генерала, способного воодушевить войска на битву. Он не переставал подобострастно улыбаться и повторять, какая для него честь встретиться с дочерью такого великого человека, как Зульфикар Али Бхутто. Про себя я подумала, что уж генерала, хотя бы внешне более похожего на настоящего боевого командира, найти было бы несложно. Но отцу ничего не сказала.
— Я хочу развить земельную реформу, — поделился отец со мной своими планами, прогуливаясь тем вечером в саду Аль--Муртазы. — И хочу в марте устроить выборы. Конституция не требует выборов до августа, но я не вижу причин ждать. Созданные нами согласно конституции демократические институты функционируют. Работает парламент, действуют правительства в провинциях. Получив мандат от народа, мы можем быстрее и легче продвигаться по пути прогресса, перейти ко второй фазе реформ, к расширению индустриальной базы страны, к модернизации сельского хозяйства. Ирригация, распределение семенного фонда, производство удобрений...
Он шагал по саду, развивая свои идеи, видя новый, современный, процветающий Пакистан будущего.
Многие из реформ уже стартовали. ПНП приступила к выполнению предвыборных обещаний бедным, к перераспределению земли, сосредоточенной в руках горстки феодалов. Воплощалась в жизнь социалистическая политика в промышленности, национализировались целые отрасли, монополизированные «двадцатью двумя семьями» Пакистана, прибыли текли в казну государства. Определили размеры минимальной заработной платы для тех, кто работал за гроши или вообще бесплатно на племенных князьков и промышленников. Рабочих поощряли объединяться в профсоюзы, требовать голоса в управлении предприятиями. Много происходило нового, невиданного в истории нашей страны.
В сельские районы протянулись линии электропередачи. Учреждались школы для бедных, инициировались программы ликвидации безграмотности. В пыльных городах разбивали парки и сады, строились новые и мостились старые дороги. Совместно с Китаем строили новое шоссе через Гиндукуш, до самой границы Китая. Отец твердо намеревался вывести страну из вековой отсталости к процветанию.
—У моего ишака на этой новой дороге ноги разъезжаются, — пожаловался отцу некий фермер в провинции Белуджистан.
—Есть такие ослы, которые на такой дороге не скользят, а быстро-быстро бегают, — ответил ему отец и прислал фермеру джип.
Были у отца и противники. Конечно, не испытывали к нему теплых чувств хозяева национализированных предприятий. Злились феодалы, земли которых достались тем, кто их поколение за поколением обрабатывал, получая лишь половину урожая. Члены «Джамаат-и-Ислами», многие из которых владели мелкими лавками, выступали против социальных реформ, против наделения гражданскими правами женщин, против поддержки женщин, работающих вне дома, и новых законов, запрещающих дискриминацию по признаку пола. Направленная на консолидацию политика отца раздражала сепаратистов и сторонников отделения от Пакистана в Белуджистане и на северо-западе страны.
Они рвались к независимости. Племенные вожди стремились сохранить власть над сотнями тысяч своих подданных.
Фактически в 1977 году Пакистан существовал в той же структуре, в которой он образовался в 1947-м. Сепаратисты против центрального правительства, капиталисты против социалистов, феодалы и сардары против образованных и просвещенных, бедные провинции против богатого Пенджаба, фундаменталисты против прогрессистов-модернизаторов. И на все это бросала тень армия, единственная хоть как-то организованная и функционирующая структура в кусочно-лоскутном государстве.
Некоторые западные политические аналитики и почти все пакистанские военные считали, что демократия в таком разброде просто немыслима. В стране с таким низким уровнем грамотности и с таким доходом на душу населения! Да в этой стране люди даже не понимают друг друга, ибо в каждой провинции свой язык и свои обычаи. Такое население может держать в узде лишь армия. Так они рассуждали. Но отец развенчал эту теорию, успешно введя демократическое правление, при котором выборы, а не военная сила определяют, кто руководит страной. В начале 1977 года ни у кого не было сомнений в том, что правительство отца победит на выборах в марте.
* * *
Отец занялся подготовкой выборов в Пакистане, а я вернулась в Оксфорд, заниматься организацией дебатов в дискуссионном обществе. «К вопросу о торжестве капитализма» — тема первых дебатов за мой президентский срок, к которым я пригласила в качестве оппонента Тарика Али, бывшего президента общества, в высшей степени авторитетного и грамотного пакистанского левого. Другая тема, «К вопросу о невозможности дальнейшего существования Запада за счет третьего мира», должна была привлечь внимание к перепаду «Север — Юг».
Политическая оппозиция в Пакистане объединялась против ПНП в коалицию девяти партий из регионалистов, религиозных фундаменталистов и промышленников, выбрав себе общее наименование Пакистанский национальный альянс (ПНА). Я же в это время готовила уже пятый диспут, по традиции смешной, на тему «К вопросу о том, закачается это здание (rock) или покатится (roll)». Впервые за все время существования университетского дискуссионного общества в его степенных стенах зазвучала рок-музыка. Двое студентов Модлин-колледжа во всю глотку проорали дуэт на тему дня на мотив из «Джизас Крайст суперстар» и вынесли меня из аудитории на плечах.
Я увлеченно перекрашивала свой президентский офис в сизо-голубой цвет, печатала программки зеленым и белым (цвета пакистанского флага), а в Пакистане тем временем ставший лидером ПНА бывший командующий ВВС Асгар Хан объявил, что оппозиция не признает результаты мартовских выборов под тем предлогом, что они якобы заранее подтасованы. Я не уделила этому заявлению достаточного внимания, зная, что отец следовал процедурам, принятым в демократических странах, и учредил независимую избирательную комиссию, избирательные суды, избирательные законы для обеспечения честных выборов. Тем не менее тактика Асгар Хана вызывала определенные подозрения. Он готовил страну к непризнанию неизбежной победы ПНП на выборах.
