Кэтрин Хепберн - Я. Истории из моей жизни
Джорджу Кьюкору, которому предстояло снимать «Билль о разводе», понравилось, как я опускаю на пол стакан на пробе. Мне предложили роль. Спустя годы Ларри Оливье рассказал мне, что его первая жена Джил Эсмонд также пробовалась для «Билля о разводе». Они были очень разочарованы, когда роль получила я.
Потом начались торги с Селзником. Он предложил 500 долларов в неделю, потом 750, потом 1000, потом 1250, наконец 1500 — именно столько, сколько я и просила. Он предлагал 1250 с четырехнедельной гарантией. Я согласилась на 1500 с трехнедельной гарантией. Кроме того, я настаивала на предоставлении пауз для работы в театре и для возможности просматривать материал. Во всяком случае, чтобы со мной обязательно советовались относительно материала. При моем успехе контракт становился для них невыгодным.
Спектакль «Супруг воительницы» сняли с репертуара. Прежде чем уйти, я настояла на своем праве доиграть свою норму в пьесе «Невеста в солнечном свете». Мы отыграли неделю в маленьком театре в Оссининге. В пятницу Генри Халл сообщил мне, что в четверг сбежал продюсер и заодно прихватил с собой всю выручку. Все, что осталось, лежало у него в шляпе. Он отдал мне мою долю. И я поехала на станцию в Хэрмон, откуда на экспрессе «Двадцатый век» добралась сначала до Чикаго, а потом на экспрессе «Супер Чиф» — до Лос-Анджелеса, где намеревалась искать свою удачу. Лора Хардинг, моя подруга, решила ехать со мной. Вдвоем все-таки веселей; мне это, конечно, было только на руку. И вот Лора сидит в поезде со всеми своими пожитками и с моими тоже. Она везла с собой двух собак: Джейми, шотландскую овчарку, и Твига, шельбурнского терьера.
Надо рассказать о Лоре Барни Хардинг.
Первой настоящей подругой, которую я обрела в Нью-Йорке, была она. Как я уже писала, мы познакомились с ней у Фрэнсис Робинсон-Даф. Лора тоже брала уроки по сценической речи и надеялась сделать карьеру в театре. Она объявилась в Нью-Йорке на несколько лет раньше меня. Ее отцом был Дж. Хаорс Хардинг, финансист. Она жила со своими родителями на Пятой авеню, № 955. Подрабатывала дубляжем, а годом раньше ездила летом на актерские курсы в Стокбридж. Она была очень веселой, добросердечной, умела ладить с актерами.
В первый свой приезд в Стокбридж Лора встретила там Джеймса Кагни. Именно он рассказал мне историю о том, как Лора устроила вечеринку для всех неотягощенных славою актеров, которые тем летом побывали в Стокбридже. Начало вечеринки назначили на пять часов. Джеймс и его жена пешком добрались до Пятой авеню. Отыскали дом номер 955. Но не поверили своим глазам: огромный каменный дом. Не может быть, но факт. Действительно, дом 955 — один из нескольких «мертвых домов». Его друзья с Ист-Сайд называли эти здания «мертвыми домами», потому что, проходя в Центральный парк поиграть в теплую погоду, всегда наблюдали одну и ту же картину: эти дома на Пятой авеню закрыты ставнями и затемнены.
Чувствуя себя маленькой мышкой, он позвонил в колокольчик. Дверь открыл Парк — облаченный в униформу лакей ростом в 185 сантиметров.
— Добрый день, сэр. Прошу вас подняться по этой лестнице. Следуйте за мной, пожалуйста.
Кагни и его жена последовали за ним — мимо одной картины Эль Греко, мимо другой. Поднялись на второй этаж. Услышали голоса.
— Как вас представить, сэр?
Взглянув на него и сказав «да просто еще один актеришко», Кагни спокойно прошествовал мимо Парка и двинулся на голоса. Лора рассказала мне как-то забавную историю из той поры, когда она обзаводилась знакомыми в Нью-Йорке и с этой целью посещала вечеринки. Она не принадлежала к собственно нью-йоркской замкнутой элите — ее семья была родом из Филадельфии. Иногда ее приглашали на вечеринку, но никогда — на обед. И вот однажды Сейлор (ее шофер) повез ее на вечеринку. У них был кабриолет с поднимающимся верхом — на случай дождя. Лора вышла из машины, боясь и все же вместе с тем надеясь, что не будет выглядеть слишком вызывающей без мужского сопровождения. Сказала Сейлору, что, вероятно, не задержится. Это было в 10.00 вечера.
Вышла она с вечеринки в 4.30 утра. Машина стояла на месте. Сейлор сидя спал на переднем сиденье. Падал легкий снежок, покрывая собой верх и козырек его кепки. Он пробыл там всю ночь. Ждал.
Мы с Лорой много общались. Она знала все изысканные манеры того времени, и я перенимала ее опыт. Сумки и чемоданы фирмы «Виттон» — одежда — в какие магазины ходить — что покупать. Я находила мелкую работу. Она кого-то подменяла в спектакле театра «Гилд». При этом не очень серьезно относилась к своей карьере, воспринимая ее как своего рода средство для времяпрепровождения.
В Голливуде судачили о Лоре и обо мне, я же об этом не знала. Мы имели привычку завтракать в ресторане на территории киностудии. Если идти в ресторан, не миновать расположенной по левую сторону парикмахерской. Там имелся телефон.
Однажды Лора зашла туда, чтобы позвонить мне. Мужчина, поднявший трубку, беспрестанно повторял: «Кто это?» Наконец Лора сказала: «О, скажите ей, что звонит муж!»
Эту ее фразу услышал режиссер Марк Сендрил, который как раз в это время стригся в парикмахерской, и, разумеется, был совершенно ею шокирован. Через несколько лет он сказал мне, что, вероятно, именно он виноват в том, что по свету пошел гулять слух о том, что мы лесбиянки.
Как бы там ни было, слух этот начал распространяться и достиг даже Нью-Йорка. Спустя примерно два года Лора вернулась в Нью-Йорк. Она стала работать агентом на Леланда Хейварда, который тогда уже был моим поклонником.
Нам было очень хорошо вместе. Она была мне верным другом всю мою жизнь.
Вот почему, когда подошло время ехать в Калифорнию на съемки «Билля о разводе», Лора решила, что она едет со мной.
Я не так много путешествовала по Соединенным Штатам. Несколько раз побывала в Европе. Время от времени наведывалась в Брин Мор. Но поехать на Запад! Мы провели день в Чикаго, снимая номер в отеле «Блэкстоун». Получили большое удовольствие от посещения великолепного музея — «Институт искусства».
В поезде ехали Билли Берк и Цигфельд, очень больной. И их дочь, Пэт. Берк предстояло играть роль моей матери в «Билле о разводе», но тогда я этого еще не знала. Цигфельду было трудно выйти из вагона. В Чикаго их должны были отцепить и подсоединить к поезду «Супер Чиф». Помню, как мельком раза два видела их в купе салон-вагона. Все было зачехлено: стены, стулья, каждый предмет в купе. Это казалось мне совершенно необычайной роскошью. Но, в сущности, так стоило жить. Как стоило иметь чемодан от Луиса Виттона. В те дни существовал определенный набор «необходимых вещей», свидетельствовавший о том, что вы знаете, как себя вести.
![Лора Инглз Уайлдер - На берегу Тенистого Ручья [На Тенистом ручье]](/uploads/posts/books/210184/210184.jpg)
