Алексей Варламов - Григорий Распутин-Новый
Я находил назначение Саблера правильным, потому что во всяком случае Саблер был товарищем обер-прокурора святейшего синода при Победоносцеве, служил очень долго в святейшем синоде и, несомненно, знает во всех деталях дела всех церковных учреждений. Что касается принципиальных взглядов Саблера, то мне представляется, что он является таким же лицом, каким являются и все другие министры, т. е. такие государственные деятели, которые всегда идут более или менее по ветру.
Может быть, косвенно я несколько повлиял на назначение Саблера, потому что за несколько месяцев до его назначения, месяца за 1,5—2, я говорил о Саблере очень подробно с одним из весьма почтенных иерархов, который ни в какие политические дела, ни в какие политические интриги не вмешивался, который был далек от Иоанна Кронштадтского, Гермогена, Иллиодора, Распутина и проч. Я высказывал ему мое мнение, что, может быть, при настоящем положении вещей всего было бы лучше, если бы обер-прокурором был сделан Саблер, а затем мне сделалось известно, что этот почтенный иерарх проводил эту мысль от себя в Царском Селе» (Гр. С. Ю. Витте. Воспоминания. С. 487—488).
30
Ср. у С. Л. Фирсова:
«Характерный случай — история приятеля "старца" архимандрита Варнавы (Накропина). Этого малообразованного монаха Распутин во что бы то ни стало желал видеть епископом. Члены Святейшего Синода первоначально не имели никакого представления о том, кто стоял за предполагавшейся хиротонией. Архиепископ Антоний (Храповицкий) в конце концов даже упросил обер-прокурора Святейшего Синода В. К. Саблера снять дело Варнавы с повестки дня. Однако вскоре вопрос был поставлен вновь. Архиепископ Антоний, наконец, понял в чем дело и сообщил Киевскому митрополиту Флавиану (Городецкому): В. К. Саблер признался, что таково желание царя. "Преосвященный Димитрий [Абашидзе, епископ Херсонский. — С. Ф.] сказал: 'А потом и Распутина придется хиротонисать?' Я, — сообщал владыка Антоний своему корреспонденту, — начал предлагать разъяснить неудобство сего желания; тогда В[ладимир] К[арлович] вынул из портфеля всеподданнейшее прошение свое об отставке и пояснил, что в отказе Синода он усмотрит свою неспособность быть посредником между государем и Синодом и предоставит это дело другому. Тогда я от лица иерархов сказал: 'Для сохранения Вас на посту, мы и черного борова посвятим в архиереи'"». (Русская Церковь накануне перемен).
31
Ошибка мемуариста, косвенно доказывающая, что текст телеграммы приводится по памяти. На самом деле речь шла о Новосильском монастыре.
32
Ср. в мемуарах митрополита Вениамина (Федченкова): «Был одно время даже слух в Петербурге, будто сам царь Николай, уставший от государственного управления, готов постричься в монахи, разойтись с семьей, передать царство наследнику, а самому стать Патриархом. Откуда шли такие слухи — Бог весть. Теперь о них, вероятно, никто даже и не помнит, кроме автора этих записок. Но у меня остался в памяти один из мотивов такой идеи. Патриарх (Николай) должен не быть конкурентом заместителю царя, а помощником, кроме того, личность царя Николая поднимает значение Патриарха в глазах народа, и его слово будет авторитетным. Одним словом, повторилась бы история с молодым царем Михаилом и его отцом Патриархом Филаретом. А кажется, что еще более важным мотивом у защитников патриаршества было тайное желание привлечь царя такой комбинацией: пусть хоть сам он будет Патриархом, лишь бы согласился на восстановление каноническо-патриаршьего строя. Но потом замолкли и эти легенды» (На рубеже веков. С. 277).
Как видим, не замолкли.
Ср. в интервью иерея Георгия Митрофанова:
«Корр.: Насколько достоверны слухи о том, что Николай II предлагал себя в Патриархи?
О. Георгий: Мы этот вопрос изучали в Комиссии подробно. Слух этот распространил Нилус со ссылкой на свидетельство какого-то неназванного архиерея. Думаю, что это неправда» (Венец 1000-летнего Царства http://www.vera.mrezha.ru ).
33
О Мите Козельском писал и князь Н. Д. Жевахов (который, как правило, с протопресвитером Шавельским по всем пунктам расходился, но здесь их мемуары сближаются): «Это был совершенно неграмотный крестьянин Калужской губернии и, притом, лишенный дара речи, издававший только нечленораздельные звуки. Тем не менее, народная молва наделила его необычайными свойствами, видела в нем святого, и этого факта было достаточно для того, чтобы пред ним раскрылись двери самых фешенебельных салонов. В тех звуках, какие он издавал, безуспешно стараясь выговорить слово, в мимике, мычании и жестикуляциях окружающие силились угадывать откровение Божие, внимательно всматривались в выражение его лица, следили за его движениями и делали всевозможные выводы. Увлечение высшего общества "Митей" было так велико, что, в порыве религиозного экстаза, одна из воспитанниц Смольного института благородных девиц предложила ему свою руку и сердце, какие "Митя", к ужасу своих почитателей, и принял. Насколько, однако, девица, вышедшая замуж за юродивого, засвидетельствовала свою подлинную религиозность, настолько "Митя", женившись на воспитаннице Смольного института, расписался в обратном и похоронил свою славу. Его признали обманщиком и мистификатором, и он скоро исчез с Петербургского горизонта» (Воспоминания товарища обер-прокурора Св. Синода. С. 194—195).
34
«Во Флорищевой пустыни, основанной в XVII веке во Владимирской губернии святителем Иларионом, митрополитом Суздальским, им было введено следующее правило, разделенное по времени на три части. На повечерии читались каноны Иисусу Сладчайшему, Божией Матери и Ангелу Хранителю и акафист Божией Матери. Через некоторое время братия совершали правило в храме. Кроме семи кратких молитв, читаемых в начале правила по Псалтири, святитель ввел обращения к разным святым и целым ликам святых, а также семь молитв, составленных святыми отцами. Затем совершалось 300 поклонов, 600 Молитв Иисусовых и 100 Богородице (что соответствует правилу в Псалтири) по следующему чину: возглас, обычное начало по "Отче наш", псалом 50-й, Символ веры, 30 земных поклонов с Молитвой Иисусовой (вместе вся братия), после этого стоя, шепотом или умом читали 70 Иисусовых Молитв, "Слава и ныне", Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя, "Слава Тебе, Боже" (трижды, с поклонами земными) и вновь полагали 30 земных поклонов и т. д., с чтением "Слава и ныне" после каждой сотни молитв (или сотницы. Сотница —100 умных молитв, совершаемых по четкам). Затем читали Помянник с поклонами по Псалтири, Достойно, Трисвятое, тропари "Помилуй нас, Господи, помилуй нас", "Господи, помилуй" (40 раз), Честнейшую, "Боже, ущедри ны" и молитву преподобного Ефрема Сирина "Господи и Владыко живота моего" с земными поклонами, "Богородице Дево, радуйся" (трижды, с поклонами), Честнейшую и отпуст. Затем — обычное взаимное прощение братии. После того в кельях братия читали Псалтирь. Новоначальные — по 3 кафизмы, средние — по 4 кафизмы, совершенные — по 7 кафизм. Кто не мог это исполнить, те должны были читать в келье "Отче наш" по 30 и 50 раз с поклонами или больше. Кроме того читали с поклонами "Богородице Дево, радуйся" (50 раз новоначальные, 100 раз средние и совершенные 150 и больше)» ( http://prav-molitva.narod.ru/texts/kelein/prflor.htm ).
