Миньона Яновская - Вильям Гарвей
Только в 1772 году Лавуазье выступил со своим учением о том, что горение тел происходит за счет соединения с «чистым» воздухом, то есть с кислородом, и что процессы дыхания тоже состоят в окислении. И еще гораздо позднее ученый Магнус произвел первый качественный газовый анализ крови.
Но вернемся к наглядному опыту Гарвея. Заключался он в следующем. Гарвей перевязывал в различных частях кровеносные сосуды и смотрел, что происходит с их содержимым выше и ниже места перевязки. Сначала он обнажал эти сосуды на животных, потом стал перевязывать на человеке. Для этого ему только нужен был «тощий», как он выражался, человек, у которого на руках ясно выделяются вены.
На руку такого человека он накладывал поочередно два вида повязок: очень тугую, прилегающую совсем вплотную, какие делают хирурги при ампутациях, чтобы избежать кровотечения, и более слабую, какую обыкновенно применяют при кровопускании. Первая перетягивала все сосуды: и вены и артерии, вторая — только вены, которые находятся ближе к поверхности тела.
Вот перед ученым протянутая рука человека; несколько выше локтя на ней лежит тугой жгут. Сейчас Гарвей видит только эту руку, смотрит на нее пристально, не отрываясь. Вот уже выше повязки видно, как вздувается глубоко лежащая артерия. Гарвей обхватывает пальцами кисть руки. Пульса нет! Рука постепенно холодеет, человек, на котором производится опыт, морщится от неприятного ощущения — ему кажется, что кисти у него вовсе нет.
Гарвей слегка ослабляет повязку. Рука почти сразу становится ярко-розовой и вся как бы вздувается.
— Что вы сейчас чувствуете? — спрашивает Гарвей.
— Чувствую прилив тепла к нижней части руки. Еще чувствую, будто что-то там разливается. Не знаю, как это выразить.
— Понятно, — кивает Гарвей, — именно разливается! Повязка сдавила артерии, пересекла русло, по которому текла кровь; когда же мы ослабили повязку, кровь, скопившаяся в сосудах, освободилась из плена и стремительно бросилась по своему обычному пути. Посмотрите скорее, что делается с вашими венами! Видите, как они вздулись и расширились? Всего десять-двенадцать раз за это время успели сократиться артерии, а уже вся скопившаяся выше повязки кровь перекочевала в вены. Ну разве это не очевидно?
Совершенно очевидно! И экспериментатору и подопытному. Очевидно, что пульс исчезал, потому что в нижнюю часть артерии не поступала кровь, так как на время было прервано сообщение между нею и сердцем. Причем же тут «жизненная сила», якобы дающая артериям способность самостоятельно, независимо от сердца, сокращаться и ослабляться? Ни при чем. Не жизненная сила, а кровь течет по артериям, сердце же сообщает ей способность движения.
— Теперь перейдем к опыту с венами, — деловито предлагает Гарвей и накладывает на руку повязку послабее.
Эта повязка не мешает крови двигаться по артериям, но приостанавливает ее движение по венам. Картина резко меняется: на этот раз вздуваются сосуды — вены, — расположенные не выше, а ниже повязки.
Гарвей объясняет:
— Почему расширились вены на участке ниже повязки? Потому что мы пресекли движение крови по ним… снизу вверх! По венам кровь идет от конечностей к сердцу, и мы с вами это сейчас видим — выше повязки вены почти исчезли из поля зрения, они больше не наполняются кровью, тогда как нижняя часть их от переполнения становится все шире и напряженней. Откуда же взялась кровь в этой нижней части? Она перешла из артерий. По артериям кровь сейчас циркулирует совершенно нормально — от сердца к периферии. На периферии она переходит в вены, откуда и достигает снова сердца. Но мы с вами задержали ее, нарушили нормальный путь, и вот она рвется через повязку, растягивает и растягивает сосуды до предела…
Гарвей быстро снимает повязку. Вены сразу же синеют и наполняются кровью. Кровь пошла по обычному пути — снизу вверх.
Удивительно элементарное и наглядное доказательство и того, что в артериях содержится кровь, и того, что она переходит из них в вены, и того, что по венам она возвращается к сердцу.
Но Гарвею и этого недостаточно. Он приступает к самому своему остроумному опыту: он делает простое арифметическое вычисление. Собственно, не совсем простое — додуматься до него смог только гарвеевский гений!
Он вычислил количество крови, проходящей через сердце за полчаса, и навсегда зачеркнул измышления древних о том, что вся кровь уничтожается на периферии тела и что после каждого сердечного удара печень срочно заготовляет новую порцию крови, которая, пройдя через весь организм, тотчас же снова полностью употребляется.
Гарвей вскрыл грудную клетку овцы, добрался до сердца, разрезал его, собрал из левого желудочка кровь и взвесил ее. Оказалось — три унции (аптекарская унция равна 28,3 грамма).
Три унции крови посылало сердце в путешествие по телу овцы при каждом своем сжатии — при каждой систоле. В полчаса таких систол бывает более тысячи. В своих расчетах Гарвей взял минимальное количество крови, так как не всегда она в одинаковом количестве отправляется в путешествие из левого желудочка; он взял примерно одну шестую часть — пол-унции. Помноженные на тысячу сокращений даже эти пол-унции давали огромный для овцы вес: пятьсот унций крови! И это за полчаса. Ровно столько, сколько всего крови содержится в теле овцы. Значит, вся кровь животного проходит через сердце и потребляется организмом за каких-нибудь тридцать минут!
Чтобы бесперебойно пополнять такое огромное количество крови в течение всей жизни животного, нужно при нем устроить две фабрики: одну для непрерывного изготовления пищи, другую для непрерывного перекачивания ее в кровь. Совершенная нелепость такого положения была предельно ясна. Ни одно животное, тем более человек, не в состоянии поглощать без передышки тонны пищи и опять-таки без передышки перерабатывать ее в тонны крови.
По современным данным, количество крови, выбрасываемой при каждом сокращении желудочка человеческого сердца, равно одной восьмисотой или даже одной тысячной веса тела. Если человек весит семьдесят пять килограммов, количество крови, поступающей в аорту при каждом сжатии сердца, равно семидесяти пяти граммам. Помножим семьдесят пять на минимальное число сокращений, как это делает Гарвей, то есть на тысячу. Что получается? Получается, что за полчаса, в течение которых сердце сократится минимум тысячу раз, оно выбросит из своих полостей в аорту семьдесят пять килограммов крови. Ровно столько, сколько весит сам человек! В пятнадцать раз больше, чем всего содержится крови в теле такого человека…
Великолепные вычисления Гарвея были последним доказательством, которое разбивало все возможные возражения на его теорию. Изложенная очень кратко, эта теория выглядит так.
