Николай Басовитый - Море и берег
Наконец, самое главное. Под прикрытием огня крейсеров и эсминцев наши сторожевые катера с бойцами штурмового отряда незамеченными подошли к входу в гавань и без потерь прорвались в порт: противник огня по ним не вел - все его внимание было сосредоточено на крейсерах и эсминцах. А ведь нам было очень важно, чтобы катера проскочили в порт беспрепятственно.
Так что, по моему мнению, многое говорит в пользу артподготовки. Но видимо, не следует совершенно исключать и другое решение - высадку десанта без артподготовки. Вполне возможно, что и без нее мы достигли бы своих целей.
Но вернемся к событиям той ночи. Держась неосвещаемой прибрежной полосы, катера с приглушенными моторами подошли к входу в гавань как раз в тот момент, когда корабли заканчивали огневой налет. Здесь моряки могли лично убедиться, что между защитным молом и бочкой бонового заграждения действительно существовал проход.
С последним залпом артподготовки, в 4 часа 03 минуты, я отдал по радио приказ капитан-лейтенанту Иванову: «Катерам следовать в порт».
Первым ворвался туда, как и было заранее обусловлено, катер «СКА-0131» под командованием старшего лейтенанта А. Д. Кокарева. Ему надлежало высадить штурмовую группу из 28 человек на Защитный мол. Бойцы с ходу начали прыгать на мол с палубы катера. В короткой схватке они перебили прислугу двух фашистских [91] противотанковых орудий и, продвигаясь дальше, захватили весь мол.
Катер «МО-013», на котором находился капитан-лейтенант Иванов, шел вторым. На полном ходу он пролетел мимо причалов, поливая их пулеметным огнем и стреляя из 45-миллиметровой пушки. Идущие следом катера высаживали на причалы штурмовые группы. Всюду завязывались схватки с гитлеровцами, спешившими занять противодесантную оборону.
Многое говорило за то, что враг не ожидал нашего появления под Феодосией. У входа в базу отсутствовали дозоры, причалы охранялись весьма слабо. Однако, опомнившись, немцы стали бросать в порт все новые подразделения и вводить в действие все большее количество огневых средств. Так что с каждой минутой сдерживать натиск неприятеля становилось труднее. Но моряки славного штурмового отряда и сторожевых катеров дрались геройски.
Подвигов в эти минуты было совершено немало. Смертью храбрых пал военком отряда высадочных средств старший политрук Ваинтос Иванович Еремеев. В свое время он служил на крейсере «Красный Кавказ», возглавлял там комсомольскую организацию, а потом перешел в политотдел эскадры старшим инструктором по комсомолу. Его знали и любили на кораблях как душевного и смелого политработника.
В отряде высадочных средств Еремеев быстро нашел общий язык и с командирами и с краснофлотцами. После того как катера ворвались в Феодосийский порт и бой закипел на причалах, старший политрук, переходя с катера на катер, ободрял моряков, показывал им пример бесстрашия. Когда гитлеровцы открыли огонь по катерам из каменного здания на территории порта, Еремеев собрал группу краснофлотцев и повел их в атаку. Моряки выбили фашистов из дома, но сам военком отряда геройски погиб.
Смело и решительно действовали также капитан-лейтенант Иванов, старший лейтенант Айдинов, политрук Пономарев. Задача им выпала нелегкая, но в трудной обстановке никто из них не растерялся. Они сделали все, чтобы выполнить боевой приказ.
Высадив на причалы штурмовые группы и поддержав их огнем катеров, Иванов начал по-хозяйски осматриваться [92] и распоряжаться в порту. Он определил, куда могут подойти эсминцы, затем направил катер к боновым воротам. Они, как это ни странно, оказались открытыми (еще одно доказательство, что враг не ждал десанта). Тем временем высаженные вместе со штурмовым отрядом гидрографические партии обследовали подходы к причалам, выставили, где надо, ориентировочные огни. Теперь порт мог принять крупные корабли. И капитан-лейтенант приказал дать сигнал флагману: «Вход свободен».
Мы ждали этого сигнала на мостике «Красного Кавказа» всего лишь восемь минут. Но какими они показались долгими!
Теперь приказ на прорыв получили эсминцы. В порт действительно пришлось прорываться под сильным артиллерийским огнем: били вражеские батареи с мыса Ильи, с горы Лысой и еще из каких-то других мест.
Над эсминцами, начавшими движение к боновым воротам, вспыхивали осветительные снаряды. Головным шел «Шаумян», за ним - «Незаможник» и «Железняков». Замыкал строй тральщик «Щит».
«Красный Кавказ» и «Красный Крым» открыли огонь по немецким батареям, стараясь помочь эсминцам, чьи пушки тоже били по неприятельским огневым точкам. Грохот канонады все нарастал.
Командир «Шаумяна» капитан-лейтенант С. И. Федоров направил корабль к одному из причалов, смело и расчетливо ошвартовался, матросы быстро подали сходни. Десантники побежали на бетонную стенку. По неподвижному кораблю пристрелялась фашистская батарея. Снарядом сбило грот-мачту. Палуба окрасилась кровью моряков. Немало выдержки потребовалось командиру, чтобы не поддаться естественному желанию отдать швартовы и вывести корабль из-под обстрела. Надо было ждать, пока все десантники сойдут на берег.
В сложном положении оказался и «Незаможник». Уже в гавани по нему пристрелялась батарея противника. Стараясь избежать попаданий снарядов, командир эсминца капитан-лейтенант П. А. Бобровников стал маневрировать на больших ходах. А условия были стесненные. И корабль врезался носом в причал. Вряд ли кто-нибудь осмелится винить за это командира. В той обстановке происходило много непредвиденного.
Но, как говорится, нет худа без добра. Эта слишком [93] «плотная» швартовка позволила эсминцу сразу же начать высадку десантников и довольно быстро закончить ее. «Незаможник» затем благополучно вышел из гавани, и его пришлось отправить в Новороссийск для ремонта.
Прорвался к причалу «Железняков», а вслед за ним и тральщик «Щит», который тоже попал в сложный переплет.
«Щит» не сразу нашел свободное место у причалов - они уже были заняты эсминцами. Наконец при свете ракеты командир тральщика капитан-лейтенант В. М. Гернгросс облюбовал удобный для швартовки участок бетонной стенки. В это время снаряд ударил в ходовой мостик, разбил все приборы и устройства, с помощью которых управляется корабль. Многие моряки упали, сраженные осколками. Сам Гернгросс был контужен.
Вскоре, однако, он пришел в себя и попытался подчинить себе неуправляемый корабль. Для этого пришлось спуститься на палубу и голосом отдавать команды об изменении хода в машинное отделение. Затем моряки ввели в действие ручное управление рулем, потушили пожар, занявшийся на полубаке. Тральщик смог ошвартоваться и начать высадку десанта, причем его 100-миллиметровая носовая пушка непрерывно стреляла по огневым точкам врага. Аварийная партия в это время заделывала пробоины в бортах тральщика. Тут очень расторопно действовали старшина 2-й статьи Хвалеев и краснофлотец Кондратьев. В те минуты в наиболее опасных местах видели комиссара корабля старшего политрука Савощенко. Военфельдшер Применко на палубе, прямо под пулями и осколками, оказывал помощь раненым.
