Иван Прыжов - Московские дуры и дураки
Метод сочинения г. Прыжова показался нам вроде следующего: нам представилось, что будто бы некто написал книжку о самом г. Прыжове и назвал ее житием Ив. Гавр. Прыжова, лже-экзекутора такого-то департамента; а в самой книжке рассказывал, как Китайцы любят сидеть на «корточках» и, всегда желают, чтобы и другие при них точно так же сидели и, наконец, каким культом окружает себя Китайский Император, а о г-не Прыжове, из всего этого, вывел именно то заключение, что он, должно быть, действительно лже-экзекутор. Извините г. Прыжов за сравнение; может быть наша фантазия покажется вам несколько дика; но… нам именно так странен показался способ вашего сочинения, «жития Ив. Яковлевича».
Далее, г. Прыжов, на двух или трех страницах, излагает краткую биографию Ив. Яковлевича, еще молодых лет его, присовокупляя обстоятельство, заставившее его поселиться на жительство в лесу, и то происшествие, по которому он взят быль, по распоряжению Смоленского губернатора, и отправлен в Московский «безумный дом», — и заключает все это следующими насмешливыми словами, называя опять Ив. Яковлевича — пророком: «ехал Ив. Яковлевич в Москву, а слава его бежала впереди и распространяла слух, что едет пророк, чудесно все угадывающий и предсказывающий».
За исключением этого несчастного и неуместного юмора, мы все-таки должны сказать по совести, что эти страницы для нас показались более всех, — и предыдущих и последующих, — полезными и поучительными. Мы узнаем из них, например, что Ив. Яковлевич был сын священника и получил окончательное образование в духовной Академии. А это такие крупные факты, которые г. Прыжов, кажется, должен бы был непременно принять в соображение при решении своем столь ужасающего нас приговора над Иваном Яковлевичем. Но он не только не принял их в уважение и не подумал о них, а даже, как видите, жестоко издевается над ним. Жалкая неосторожность! Шаткая торопливость! Более г. Прыжову, по скромности своей, приписать ничего не можем. Иначе легко можно встать нам на месте автора «жития Ив. Яковлевича».
Но, послушайте же г. Прыжов, почему два выше приведенные и нижеследующие факты, из жизни Ив. Яковлевича, должны быть для вас и для нас равно интересны и дороги. Мы думаем; если бы — вы руководствовались ими, то не пришли бы к ложному заключению, что Иван Яковлевич — лжепророк; для нас же они теперь нужны потому, что мы заимствуя от них силу и возможность, можем найти крепкую опору опровергнуть ваше несправедливое мне-не, насчет Ив. Яковлевича, а может быть и утешение, хоть впоследствии, услышать, если несовершенное ваше раскаяние, по крайней мере более отрадное для нас, и более выгодное для Ив. Яковлевича суждение. С этою целию, останавливаясь здесь и останавливая ваше внимание, объясним вам самые факты:
а.) Иван Яковлевич — сын священника: значит, первоначальное воспитание получил он под руководством такого пестуна, который, нельзя думать, чтобы не указал своему сыну настоящей дороги к истине и добродетели. Руководя других, оставил ли бы он сына своего без должного наставления? Стало быть Ив. Яковлевич в детстве своем мог получить что либо прочное в запас и на будущую жизнь свою. Положим, что все это со временем легко может забываться, зато, когда нужно это бывает, скоро и припоминается. «Что посеешь, то и пожнешь, непременно».
б.) Ив. Яковлевич получил окончательное высшее образование в духовной Академии; стало, темная повязка, если только она еще висела над глазами Ив. Яковлевича, здесь должна была совершенно упасть. Здесь, вероятно, он мог основательно узнать, что такое истинное юродство, и что такое противное всем образованным людям ханжество и пустосвятство; вероятно слышал, еще прежде автора его «жития», и о тех исторических личностях, на которые указал нам г. Прыжов. Как же после этого можно было думать, и нам соглашаться, чтобы Ив. Яковлевич, с таким запасом сведений, — и притом с истинно религиозным направлением, — мог сбиться на тот опасный и ложный путь, на который поставил его г. Прыжов? Кто теперь поверит ему, чтобы Ив. Яковлевич ушел в лес по другой какой-либо причине и принялся за такое преступное дело, как лжепророчество, в котором есть «посягательство на имя Божие и даже на вдохновение Божественное в делах и словах одной лжи в обмана?» Но об иных причинах здесь и речи быть не может; с этим намерением, вначале, мы и поставили на вид читателю доказательства, свидетельствующие о здравости мыслей Ивана Яковлевича.
в.) Иван Яковлевич взят из лесу насильственно, и 43 года содержится в «безумном доме»; ему теперь уже 8о лет от роду. Вообразите же благосклонные читатели, подумайте и вы, автор, строгий судия Ивана Яковлевича: что было бы со всеми теми, искавшими тихого и безмятежного уединения для лучшего и удобнейшего благоугождения Богу, для собственного спасения и молитв о ниспослании милости Божией грешному миру, если бы всех их, подобно Ивану Яковлевичу, забирали из избранных ими мест и жилищ и отправляли их в «безумные домы»? Были ли бы у нас тогда св. затворники и отшельники? и как бы они тогда поступали, когда бы все таковые сидели на местах Ивана Яковлевича, в больших городах, подобных древним Вавилонам? А ведь все знают, и мы верим, что были у нас и такие люди юроды, которые ходили нагими и, вообще, странным поведением своим многим, может быть, и в то время не нравились, а в нынешнее, цивилизованное, вовсе пришлись бы не по вкусу, в особенности г. Прыжову, потому что он на все древнерусское смотрит мрачными глазами; однако, они таковым житием своим уже угодили Богу, и церковь наша прославив их, чтит и ублажает св. память их. Таковы были: Василий Блаженный, Максим, Прокопий, Андрей — юродивые, и проч. В недавнее время был у нас и старец о. Серафим, живший в лесу, близ Саровской пустыни, и отличившийся своими благочестивыми делами: но что бы было с ним, если бы, в начале его подвигов, напал на него какой-либо герой, вроде героя 1812 г., и нашелся подобный губернатор Смоленскому? Увы! г. Прыжов и о нем не задумался бы сказать не лучше того, что сказал он об Ив. Яковлевиче. Говорим это потому, что г. Прыжов, как увидим ниже, не хочет верить никаким старцам, юродивым и блаженным. Бог с ним! Это его дело. Нам же, на основании приведенных случаев, здесь уже следует исполнить свое слово и сказать г. Прыжову, к какому роду юродивых относится наш Иван Яковлевич.
Судя по тем обстоятельствам, какие мы видели, по началу жизни, избранному Ив. Яковлевичем и продолжению ее, мы находим в нем признаки, по которым он близко подходит к Христа-ради юродивым, т. е. таким людям, которые добровольно, отрекшись от мира и от всего яже в мире, единственно из любви ко Христу и ближним, по заповеди Его, приняли на себя такой труднейший образ жизни совершенно на тот конец, как мы выше заметили, и по мнению о. Архимандрита Феодора, «чтобы на этом поприще вернее привлечь на себя и на ближних своих милость Божию.» Мнение же наше, что и Ив. Яковлевич, по тем же самым намерениям, отрекся от всего земного, так часто увлекающего нас от истинного благочестия, подтверждается его действительною и настоящею нестяжательностию, о которой узнал и сам г. Прыжов и не умолчал в своей книжке. Он говорит: «Ему (Ив. Яков.) приносят дары, с упованием некия пользы, но он…. сам ни чем не пользуется (т. е. не наживается), а все раздает окружающим его». Кроме того, при «безумном доме», где содержится Иван Яковлевич, в честь его устроена «кружка», куда доброхотные датели влагают свои лепты, на которые, как мы слышали, и содержатся все те несчастные, которые имеют счастие только жить под одной кровлей с Ив. Яковлевичем. А это разве не христианская любовь? Не соблажняйтесь, г. Прыжов и тем, если представится не совсем верному и живому воображению вашему, что это не его любовь, а как будто бы пришлая к нему от правительства, или от окружающего его культа. На все есть, была и будет воля Божия, всегда действующая и управляющая вашими делами, мыслями и желаниями ко благому. А тут-то мы и видим исполнение этой воли, где платится любовью за любовь, — а потому, мы еще должны благодарить правительство за то, что все так устроило на пользу живущих с Ив. Яковлевичем, что допустило свободный доступ к нему, за самую умеренную плату, желающим посещать его. Посадивши его в этот дом и продержавши там 43-и года, конечно и вы согласитесь, не логично было бы, и поздно уже опять выгонять его в лес или заставить его возвратиться к занятиям, какими мы обыкновенно занимаемся. Но здесь оставляем место обо всем этом подумать самому г. Прыжову.
