Мария Грей - Мой отец генерал Деникин
Противник потерял 226.000 человек, мы взяли в плен 100.000 человек, и нам досталось 400 пушек».
Чтобы не огорчать мать, сын умалчивает о потерях русской армии: 230.000 убитых, раненых и взятых в плен и 94 пушки.
4 октября австрийцы предприняли контратаку. Русские едва удержались на своих позициях. Железная бригада ждала решающего боя и от нетерпения «грызла удила». Траншеи противника находились на расстоянии только пятисот метров. Деникину, который наблюдал за ними в бинокль, показалось, что там происходит какое-то движение. Он скомандовал:
— В атаку!
Предварительная артиллерийская стрельба только бы выдала его намерения, поэтому стрелки рванулись вперед в тишине. Растерянность противника была такой, что началась паника. Солдаты бежали к городку, где находился штаб. Этот городок носил живописное название: Горный Лужек. Русские заняли его, преследуя австрийцев буквально по пятам. Первые пленные указали на здание, где размещалось командование во главе с эрцгерцогом Иосифом. Деникин не нашел там никого. На столе стоял кофе в фарфоровых чашках, украшенных вензелем эрцгерцога. Австрийский кофе еще был теплым, и русские с удовольствием его отведали.
В 1924 году мы были в Будапеште. У меня болело горло, и обеспокоенные этим родители вызвали доктора. Мне вспоминается его карманный электрический фонарь и немного слишком резкое касание спинкой ложки задней части языка напротив зубов.
Яне жаловалась на здоровье, следующий раз заболела ангиной только 12 лет спустя. Мы жили тогда (без телефона) на Севрском холме. Моя мать отправилась за доктором. Вспоминая Будапешт, я сказала отцу:
— Я надеюсь, что этот доктор не причинит мне боли и не бросится тебе на шею.
Вскоре я получила объяснение этого инцидента: доктор из Будапешта служил врачом в штабе эрцгерцога Иосифа. Расположившись в городке Горный Лужек, он собирался пить кофе, когда русские начали атаку. Ему удалось вовремя бежать. Он был рад встретить в Будапеште того генерала, которого чуть не «встретил» в городке Горный Лужек. Мама сделала черный кофе, и два бывших врага выпили за встречу, вспомнив прошлое.
1 октября 1914 года Деникин пишет своей матери: «Дела бригады получили известность. Из штаба получил телеграмму: «Командующий армией (Брусилов) благодарит генерала Деникина за молодецкие действия». За обход моей бригадой у деревни Лужка Верховный главнокомандующий (Великий князь Николай Николаевич) в телеграмме своей выражался так: «Обрадован молодецким делом у Лужка». Я раньше не писал Вам, но теперь уже можно немножко похвастаться: еще за августовское сражение представлен к ордену св. Георгия 4-й степени. Уверен, что скоро, очень скоро, подымем голову выше и вычеркнем надолго из памяти неприятный осадок маньчжурской кампании.
Пишите чаще и побольше, дорогая моя старушечка. И берегите себя. Крепко целую».
Следующее письмо датировано «28 ноября. Венгрия».
20 ноября Брусилов решил идти на Будапешт. 23 ноября двум дивизиям, сорок восьмой и сорок девятой, удалось выбить австрийцев со склонов и ущелий Карпат и выйти к венгерской равнине. Восьмой корпус и Железная бригада должны были взять город Лупков, затем пересечь горную цепь через перевал, который носил то же имя.
Начальник штаба Деникина заболел, его эвакуировали, ожидали заместителя. Он наконец появился, представился — худой молодой человек назвал свое имя и звание: полковник Сергей Леонидович Марков. Генерал слышал о Маркове, преподавателе русской истории в военных школах и специалисте по Петру Великому. Он разъярился, что ему послали «преподавателя», тогда как ему нужен был «солдат». Более того! Этот желторотый (ему было только 35 лет) оказался неспособным сесть на лошадь, ему мешал какой-то вскочивший на неудобном месте фурункул. Так как кипел бой, Деникин отложил на вечер составление текста телеграммы, где требовал отозвать вновь посланного. Два часа спустя от холма, где располагался его наблюдательный пункт, Деникин увидел, как по направлению к нему трясется старая телега; едущий на ней, казалось, не обращал внимания на стрельбу, для которой представлял столь удобную цель. Он прибыл здоров и невредим, это бы Марков.
— Извините за транспорт, Ваше превосходительство. Я не нашел ничего другого, а мне надо было очень поспешить.
Генерал не стал посылать телеграмму. До самой своей смерти во время гражданской войны Марков останется самым верным другом Деникина.
После двух дней сражения город Лупков наконец заняли, но на перевал не вело никакой дороги. Расположенные высоко в горах деревушки и небольшие городки соединялись тропинками, которые, как только выпадал снег, становились непроходимыми для артиллерии и лошадей: сапоги солдат и подковы лошадей скользили по оледеневшему склону. Было 15 градусов ниже нуля. Подъем в колоннах на виду у противника, закрепившегося в деревнях на склоне, был бы настоящим самоубийством. К черту тропинки и деревни! — решает Деникин. — Мы полезем направо, минуем ущелье, затем спустимся, отрезав противнику дорогу к отступлению, и ему останется только сдаться. Но как быть с артиллерией и лошадьми? Пусть они остаются в Лупкове, их будет охранять один батальон, австрийцы подумают, что в городе вся бригада.
Распрягли лошадей, нагрузили их мешками с продовольствием и патронами, повели с собой под уздцы. 4000 стрелков перешли Карпаты и соединились со своими товарищами, которые, опередив их, вошли в Венгрию.
Дорога на Будапешт, казалось, была открыта, но противник предпринял контратаку. Все приготовились к сражению, однако Брусилов отдал приказ об отступлении. Все неохотно отошли к перевалу. 10 декабря командующий 8-й армией, преодолев наконец непонятные пораженческие настроения, остановил отступление и начал готовиться к предстоящим сражениям. Железная бригада расположилась вблизи Лутовиско. Австрийцы преследовали отступающие с боями русские войска по пятам. Мертвые не могли падать, оставаясь больше чем по колено в снегу; замерзшие, скрюченные руки невозможно было оторвать от оружия.
10 мая командование вновь заговорило о наступлении на Будапешт, но потом отказалось от него, так как не хватало боеприпасов и продовольствия.
В то время как путем чрезвычайных усилий промышленность западных стран справлялась с этой задачей, военный министр Сухомлинов по некомпетентности пытался сократить военное производство. Только лишь к весне 1916 года оно начало удовлетворять нуждам фронта.
В начале апреля 1915 года начальник Деникина объявил, что собирается доверить ему командование дивизией. Генерал отказался от продвижения по службе:
— Оставьте мне Железную бригаду. Я чувствую себя гораздо более способным побеждать с ней, чем проявлять героизм с любой дивизией.
