Полина Жеребцова - Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.)
Почему от убитых пахнет металлом и пеплом?
И детские вещи, лежащие рядом с ним, и кроватка малыша…
В этом доме мама не разрешила брать даже еду. Она суеверная. Говорит, что у мертвых ничего брать нельзя.
Потом мы искали муку и сахар.
В другом доме я заглянула в комнату. О! Что там было!
На столе стоял открытый чемодан, серый, «серебряный». В прозрачном пакете рядом лежала новая куртка из кожи! Я попросила маму взять куртку. Моя совсем износилась… Дырявая.
Но мама не разрешила. Ругалась.
Вот зануда! Как будто не видит: вокруг все и все забирают. Ходят группами. Взрослые и дети, военные и мирные жители, соседи и случайные попутчики…
Вечером мы с мамой вышли «подышать», пока нет обстрела.
Идем, видим — нет того дома с курткой. Одни головешки и фундамент.
Я сказала:
— Никогда не смогу поносить такую куртку.
Мама обняла меня:
- Потерпи! Чтобы у нас в нашей квартире хоть что-то осталось, мы тоже с тобой кроме еды и лекарств ничего брать не должны! Есть час добрый, а есть — недобрый, особенно в войну.
Позднее ночью я едва не погибла.
Вышла около 23.00 часов во двор. Темно. Звезды. Мороз.
Я спрятала кусок лепешки, чтоб покормить бездомную собаку. Из-за собаки, собственно говоря, я и вышла. Позвала ее и стала кормить…
Неожиданно раздался выстрел. За ним второй!
Рядом со мной по стене «чиркнула» пуля. Кто-то захохотал пьяным голосом.
Стреляли в меня. Явно используя ночной прицел. Наверное, сквозь него мы кажемся снайперам призраками, которых интересно убивать.
Я дернулась, спряталась за угол. Присела на корточки.
Простояла, как утенок, минут пять. Так же, на корточках, не поднимаясь, взобралась по лестнице домой! От боли в ногах я до крови искусала губы.
Дома, при свете керосиновой лампы, мы с мамой рассмотрели пулевое отверстие в моем шарфе…
Еще когда я кормила лепешкой собаку, то отчетливо слышала разговор Лины, Азы и Ольги о русских солдатах. Их речь и сигаретный дым лились из окна их комнаты. Женщины хохотали и обсуждали, кто лучше как мужчина.
У кого какое «богатство» и всякие грязные вещи.
Какая низость.
Время за полночь.
Только что я поругалась с Олей, женой Вовки.
Я, наконец, решила помыть голову, а то уже чешется (не мыла неделю!), а Оля начала кричать:
— Хочешь понравиться военным?! Шлюха!
Это с моими-то взглядами! И с моими ранеными ногами?
Я ответила:
— Бог уже всех вас проклял! «Шлюхи» живут в соседней от меня комнате.
Ольга прошипела, что ненавидит меня, и с удовольствием бы убила, после чего скрылась среди мешков в их комнате.
Крыса!
Она что, на самом деле думает, что я в 14 лет такая же, как и они?!
Патошка
27 января 2000 г
Сегодня ненаглядные соседки снова «смотались» в наши прежние дома. На военных машинах с солдатами. У них БТРы, как автомобили.
Это второй раз после выселения!
Ни мамин паспорт, ни ее трудовую они не привезли. Хотя обещали.
Зато втащили много больших сумок. Отличились Оля и Аза. Возможно, они врут, и были совсем не в наших домах? Я давно перестала верить рассказам этих ненасытных людей. Оля принесла своей матери на выбор стопку головных платков.
Бабушка Маша со словами: «Господи, помилуй!» — отобрала те, что ей больше понравились, крестясь и молясь.
Вовка был пьяным, матерился на меня и говорил откровенные пошлости. А я сказала ему, что я младше его дочери и что совести у него совсем нет.
После этого он заткнулся.
Потом, когда все поели, прибежал дедушка Халид, чеченец, местный житель, с «нашей» по случаю улицы:
— Помогите! Горит дом моей дочери. Спасите вещи!
Не приподнялся никто.
Выползли только я и мама. Дед показал на большой дом. Пожар был несильным, но тушить его все равно было нечем.
Мы вытащили две подушки и большую синюю кастрюлю литров на пятьдесят.
Какие-то старые пальто. Несколько ведер. Все это вместе с дедом занесли к нему во двор. Дом, в котором полыхал пожар, был почти пуст, видимо, основное имущество дочь с зятем успели вывезти.
Старик пообещал отблагодарить, дать нам вермишели.
Мы забыли предупредить его, что питаемся отдельно.
Халид не обманул. Он принес то, что обещал. Но явно пожадничал.
Принес очень мало, в пакетике. А говорил — у него мешок!
Нашу вермишель перехватила чеченка Аза. Она мгновенно спрятала ее в своей комнате. Мы с мамой остались с «носом». Я страшно разобиделась! Чтобы не показать свою боль и свое бессилие, я вышла на улицу. Слепило солнце. Болела раненая нога.
Я не заметила, как заплакала.
И в этот момент мне кто-то протянул плюшевую игрушку — зайца.
Я не запомнила лицо этого человека.
Вернее, я его не увидела. Только глаза — они были синими.
Когда отошла — оглянулась: это был русский военный.
Он писал сухой поломанной веткой на белом снегу: «Нам пора домой!»
Игрушка маме понравилась. Она разрешила ее оставить.
Заяц желтый, красочный! Я лягу с ним спать.
Продолжаю.
Еще новости, Дневник!
Наши «дамы» принесли мне красивые платья.
Я была удивлена таким подаркам.
Но как только соседки вышли от нас, мама повесила все за шкаф с задней стороны и сказала:
— Уж не знаю, хитрости ли это или нет, но домой к себе мы эти вещи не понесем. Сделаем вид, что взяли. Чтобы не обидеть.
Я вытащила все наряды обратно в комнату и стала примерять.
Больше всех мне понравилось розовое платье. Я пыталась уговаривать маму разрешить оставить хотя бы его!
Но мама была непреклонна.
Стала объяснять:
«Ты глупая! Это не подарки. Это чтоб свои дела на нас свалить! У нас родных нет. Уезжать нам некуда. Мы останемся. Вот и будут люди думать, что воровали мы. Ненависть к русским в этом поможет.
А наши соседи за наш счет очистятся! Давай мы сделаем вид, что взяли.
Пусть думают — их хитрость прошла».
Я поняла — мама права. И принялась за еду.
Питаться эти дни мы стали гораздо лучше. Обследуем чужие подвалы и кухни. Что отыщем, то едим. Иногда два раза в день!
Нашу долю продуктов соседи от военных получают, но мы ее не видим.
— Раз сами отделились — вам ничего не положено! — заявила Вовкина жена. Остальные поддержали Ольгу, чтобы еды их коллективу было больше. Мы не спорили. Решили не нервничать. Нужно помнить историю с макаронами и с дедушкой Халидом!
Пока мы обходимся без помощи военных, сами.
Правда, мне постоянно хочется есть. Иногда мы угощаем бабулей соседок по комнате и «общего» внука. Они с нами дружат, когда «оппозиция» не видит. Даже жалуются потихоньку, а при «своих» не разговаривают. Игра какая-то. Странные взрослые люди…
