Степан Крашенинников - Описание земли Камчатки
Море, разделяющее Камчатку от Америки, островами наполнено, которые мимо юго-западного конца Америки до пролива Аниянова[127] таким же непрерывным порядком простираются, как Курильские до Японии. Сей порядок островов между 51 и 54 градусами широты находится и лежит прямо в восточной стороне, а начинается с небольшим в пяти градусах от камчатского берега.
Стеллер думает, что между Курильскими островами и Американскими сыщется Кампанская земля[128], о которой многие сумневаются, ежели от юго-западного краю Америки идти в юго-западную ж сторону: ибо, по его мнению, Кампанейская земля должна быть основанием треугольника Курильских островов и Американских; что кажется не неосновательно, если Кампанейская земля исправно на картах означена.
Американская земля с точки зрения климата имеет гораздо лучшее состояние, нежели крайнейшая северо-восточная часть Азии. Хотя она лежит близ моря и везде высокие горы, в том числе и несходимым снегом покрытые, но оные в сравнении свойств их с азиатскими великое имеют преимущество.
Азиатские горы везде развалились и исщеплялись, и от того, лишась издавна своей плотности, лишились и теплоты внутренней; чего ради и нет в них никаких хороших металлов, не растет на них дерев и трав, выключая долины, в которых мелкий лес и жесткие травы примечаются. Напротив того, американские горы крепки и сверху не мохом покрыты, но плодородною землею и потому с подножия до самого верху одеты густым и преизрядным лесом.
На подножьях их растут травы, свойственные сухим местам, а не болотным, притом как на низменных местах, так и на самых верхах гор одинаковы величиной и видом по большей части: потому что везде равная внутренняя теплота и влажность. А в Азии они такое имеют различие, что из одного рода произрастающего по нескольку б родов сделалось, ежели б не наблюдать общего для тамошних мест правила, что травы на низких местах вдвое выше тех, кои на горах родятся.
В Америке и самые морские берега на широте 60° лесисты, но на Камчатке на 51 градусе широты и мелкий ивняк, и ольховник не ближе 20 верст от моря находятся, березняк по большей части в 30 верстах, а смолистый лес по реке Камчатке в 50 верстах от устья или более. На 62 градусах нет на Камчатке ни дерева.
По мнению Стеллера, от объявленной широты Америки простирается земля до 70 градусов и далее, которая своим защищением и закрытием, какое имеет от запада, помянутому роду лесов главною причиною: напротив того, оскудение в нем на камчатском берегу, особливо же по берегу Пенжинского моря, происходит, без сомнения, от северного жестокого ветра, которому оный весьма подвержен.
Что ж места, лежащие от Лопатки далее к северу, лесистее и плодороднее, тому причиною Чукотский нос и земля, напротив ее примеченная, которыми оные от жестоких ветров прикрываются.
Потому же в американские реки и рыба поднимается раньше, нежели в камчатские. Июля 20 дня примечено в тамошних реках великое рыбы изобилие, а на Камчатке бывает тогда еще начало богатому промыслу.
Из ягод видели там неизвестный род малины, на которой ягоды особливой величины и вкуса. Впрочем, ростут там жимолость, голубика, черника, брусника и шикша в таком же изобилии, как на Камчатке.
Зверей, годных к содержанию тамошних обывателей, довольно ж, а именно тюленей, морских бобров, китов, акул, еврашек, лисиц красных и черных, которые не столь дики, как в других местах, может быть, для того, что немного их ловят.
Из знаемых птиц усмотрены там сороки, вороны, чайки, урилы, лебеди, утки, нырки, кулики, гренландские голуби и мичагатки, или так называемые северные утки, а незнаемых больше десяти родов, которых по высокому цвету их нетрудно различить от европейских.
Что касается до тамошних жителей[129], то они такой же дикий народ, как коряки и чукчи. Собою они плотны, плечисты и коренасты, росту среднего, волосы на головах черные, прямые, которые они распустя носят. Лица у них смугловатые и, как тарелка, плоские, носы покляпые, токмо не весьма широкие, глаза черные как уголь, губы толстые, бороды малые, шеи короткие.
Ходят в рубахах с рукавами длиною ниже колена, которые ремнями подпоясывают под брюхом. Штаны и торбасы их из тюленьих кож, выкрашенных ольхою, много походят на камчатские. На поясах ножи железные с череньями, каковые наши мужики носят. Шляпы у них из травы плетеные, как у камчадалов, без верха, наподобие умбракулов, выкрашены зеленою и красною красками с сокольими (напереди перьями или с чесаною травою, как бы с плюмажем, каковы употребляют американцы около Бразилии.
Питаются рыбою, морскими зверями и сладкою травою, которую заготовляют по-камчатски; сверх того примечены у них тополевая и сосновая кора сушеная, которая не токмо на Камчатке, но и по всей Сибири и в самой России даже до Вятки в нужном случае употребляется в пищу, да морская трава, сложенная кипами, которая и видом, и крепостью, как ремни сыромятные. Вина и табаку они не знают – к истинному доказательству, что у них с европейцами поныне нет обхождения.
За особливое украшение почитают пронимать в разных местах на лице мочки, в которые вставливают разные каменья и кости. Иные носят в ноздрях аспидные перья или грифели длиною около двух вершков; иные кость такой же величины под нижнею губою, а иные во лбу такие ж кости.
Народ, который живет по островам[130] около Чукотского носа и имеет с чукчами обхождение, с сими людьми, конечно, одного рода: ибо и у оного вставливать кости за красу почитается. Покойный майор господин Павлуцкий по бывшем некогда сражении с чукчам нашел между мертвыми чукотскими телами двух человек того народа, у которых по два зуба моржовых под носом были вставлены в нарочно сделанных скважинах: чего ради тамошние жители и называют их зубатыми. А приходили они, по объявлению пленников, не для вспоможения чукчам, но посмотреть, как они с россиянами бьются.
Из сего заключить можно, что чукчи говорят с ними или одним языком, или по крайней мере так сходным, что друг друга могут разуметь без переводчика, следовательно, язык их немалое сходство имеет с корякским: ибо чукотский язык происходит от корякского, а разнствует от него токмо в диалекте; однако корякские толмачи могут с ними говорить без всякой нужды.
Что ж господин Стеллер пишет, что ни один из наших толмачей не мог разуметь языка американского, оное происходит, может быть, от великой разности в диалекте или от особливого произношения, которое не токмо между дикими жителями камчатскими примечается, но и между европейскими народами в различных провинциях.
На Камчатке нет такого почти острожка, в котором бы не было разности в языке от другого, самого ближайшего. А которые острожки в расстоянии между собою нескольких сот верст, те уже разумеют друг друга не без трудности[131].
