Дягилев. С Дягилевым - Лифарь Сергей Михайлович
Устроить выставку 1901 года было нелегко: «Мир искусства», после больших хлопот и переписки, добыл себе залы Академии художеств, и тут, по словам Дягилева, началось «целое море брани, хитросплетенные предположения, официальные протесты и прочая мелочь».
«Что же мы получили, – писал Дягилев, – за наше простое и законное желание устроить выставку более изящно и уютно? На первых шагах целый ряд протестов. Из-за того, что деревянные крытые холстом мольберты мы заменили деревянными, крытыми холстом брусьями, наши постройки объявили опасными в пожарном отношении. Отсюда целая переписка, комиссии, заседания. Почтенные профессора и академики дошли до того, что стращали публику через „случайных“ интервьюеров в разных мелких листках, любезно предложивших им свои услуги. Некоторые же из „маститых“ пошли еще дальше и открыто заявляли, будто против нас такая вражда, что нашу выставку непременно подожгут. Это уже прямо напоминало мотив из „Гугенотов“: „У Карла есть враги“. Когда же, несмотря на все эти неудачные протесты, выставка все-таки открылась и была устроена, как мы того желали, – наша художественная критика ничего не нашла лучшего, как глумиться над затеей декадентов и заявлять, что мы, „пропагандируя Ционглинского, не признаем завещанного нами Тициана“».
Хотя и с большими трудностями, но выставка в Академии художеств 5 января 1901 года открылась. Центром выставки были картины Александра Бенуа (одну из его многочисленных картин – «Пруд перед Большим дворцом» – приобрел государь, посетивший выставку 3 февраля), И. Билибина, И. Браза, А. Головина, К. Коровина, Е. Лансере, М. Нестерова, А. Остроумовой, В. Переплетчикова, В. Пурвит, Ф. Рушица, К. Сомова, В. Серова, князя П. Трубецкого, Я. Ционглинского, скульптуры А. Голубкиной и преимущественно произведения прикладного искусства М. Якунчиковой; но кроме них – ядра выставки – выставили свои вещи и Л. Бакст, В. Бакшеев, Ап. Васнецов, С. Виноградов, М. Врубель, Н. Досекин, С. Малютин, Ф. Малявин, М. Мамонтов, А. Обер, Н. Околович, Л. Пастернак, А. Рылов, А. Рябушкин, С. Светославский. Сравнивая эту выставку с выставками 1899–1900 годов, мы находим в ней несколько новых имен – новых сотрудников: С. Виноградова, выставившего три картины, Н. Околовича (пастель), Л. Пастернака, А. Рылова и А. Рябушкина. «Декадентская зараза» распространяется все больше и больше…
Выставка 1902 года – она открылась 9 марта в залах Пассажа – была устроена «Миром искусства» совместно с московским товариществом «36-ти» художников и была блестящей. В 1903 году в Москве они разделились – «36» устроили свою независимую выставку. Как характерен для Дягилева его отзыв об отколовшихся, – не в первый раз нам приходится констатировать совершеннейшее беспристрастие Дягилева в вопросах искусства, беспристрастие, которое ярко проявилось в отношении его к Репину:
«Не знаю, – писал Дягилев, – которая из двух названных выставок от этого более проиграла, одно лишь могу констатировать, что та группа художников, которая составляет центр товарищества „36-ти“, обладает слишком большим вкусом, чтобы допустить к себе что-либо нехудожественное и грубое, а потому выставка, как и нужно было ожидать, вышла свежею и производит благоприятное впечатление».
Вскоре после выставки «Мира искусства» 1903 года – 15 февраля – состоялось собрание ее участников. Об этом собрании очень глухо говорит Александр Бенуа: «Выставки под фирмой „Мир искусства“ прекратились на целый год раньше (раньше, чем прекратился журнал)… Поводом для такой катастрофы были какие-то осложнения, встретившиеся при разрешении вопроса о слиянии нашей выставки с родственной по характеру и составу участников московской выставкой „36-ти“ художников.
Но это был лишь повод, под ним же созрело все то же сознание, что „надо кончать“. Сказать кстати, только что тогда состоявшаяся выставка наша, устроенная в большом зале Общества поощрения, вышла неудачной как в смысле подбора произведений, так и в смысле своего внешнего вида». Еще более кратко гласила заметка в «Мире искусства»: «Нынешней весной журнал „Мир искусства“ своей обычной выставки не устраивает. Новый „Союз художников“, который образовался из участников выставки „36-ти“ в Москве и большинства участников „Мира искусства“, устраивает свою выставку в конце декабря, в Москве, в помещении Строгановского училища. В Петербурге выставка предполагается в течение Великого поста.
Отсутствие устава при крайне строгом жюри – таков был принцип выставок журнала „Мир искусства“. Строгий устав при отсутствии жюри – таковы основания нового „Союза“».
Зато большие подробности об историческом собрании 15 февраля мы находим у Игоря Грабаря:
«В начале 1903 года, во время выставки, в Петербург съехались все члены организовавшегося уже к тому времени общества „Мир искусства“. Так много художников, как в этот раз, не собиралось еще никогда. Кроме петербуржцев, была и вся Москва. Дягилев, открывший собрание, происходившее в редакции, произнес речь, в которой сказал, что, по его сведениям, среди участников были случаи недовольства действиями жюри, почему он считает своим долгом поставить вопрос о том, не своевременно ли подумать об иных формах организации выставок. Он намекал на недовольство его диктаторскими полномочиями, открыто высказывавшееся в Москве. Сначала нехотя, а потом все смелее и решительнее, один за другим стали брать слово. Все высказывания явно клонились к тому, что, конечно, лучше было бы иметь несколько более расширенное жюри и, конечно, без диктаторских „замашек“.
Я молчал, начиная понимать, что идет открытый бой между Москвой и Петербургом, что неспроста явилось столько москвичей. Но самое неожиданное было то, что часть петербуржцев, имевших основание считать себя обиженными, вроде Билибина, Браза и нескольких других, стала на сторону Москвы. Еще неожиданнее было выступление Бенуа, высказавшегося также за организацию нового общества. Дягилев с Философовым переглянулись. Первый был чрезвычайно взволнован, второй сидел спокойно, саркастически улыбаясь. На том и порешили. Все встали. Философов громко произнес: „Ну и слава Богу, конец, значит“.
Все разошлись, и нас осталось несколько человек. Молчали. О чем было говорить? Каждый знал, что „Миру искусства“ пришел конец. Было горько и больно».
15 февраля 1903 года был подписан смертный приговор выставкам, а тем самым и журналу «Мир искусства»…
В дирекции императорских театров
В июле 1899 года князь С. М. Волконский был назначен директором императорских театров, а 10 сентября губернский секретарь С. П. Дягилев стал его чиновником особых поручений. Они знали друг друга раньше – в самом начале 1899 года (в третьем и четвертом номере) князь Волконский поместил в «Мире искусства» свою статью «Искусство», которою началось и которою кончилось его сотрудничество в журнале Дягилева.
Появление в дирекции императорских театров Дягилева – молодого двадцатисемилетнего красавца с белой прядью в черных волосах (из-за этой седой пряди его прозвали «шеншеля») произвело большое впечатление на многих артисток, – в том числе и на самую яркую и могущественную звезду русского императорского балета.
Так напевала Матильда Кшесинская, танцуя свою вариацию в балете «Эсмеральда». Ее увлечение Дягилевым было очень заметно и никого не удивляло; многие танцовщицы императорского балета подпевали ей:
Кшесинская кланялась в сторону «шеншелей» Дягилева, Дягилев подчеркнуто ей аплодировал. Они очень дружили: Дягилеву льстило внимание прима-балерины, которую дарили своим вниманием государь и великие князья и о танцах которой говорила вся Россия, Кшесинская – дорожила одобрением известного своим художественным вкусом и авторитетом молодого красивого балетомана, редактора лучшего художественного журнала и устроителя выставок, пользовавшихся постоянно высочайшим вниманием.
