Александр Никонов - Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики
Гость увлеченно читал:
Ахмед: — Как ты посмел, Мамед, опозорить наш род кровосмешением?
Мамед: — Наш род, Ахмед уже давно опозорен тем, что мы с тобой, хоть и братья, но не равны! Ты — председатель колхоза, а я — простой колхозник!
Ахмед: — Мамед, если ты пожелаешь, то можешь сесть в мой кабинет, а я пойду работать за тебя!
Мамед (грязно хохочет) — Нет, Ахмед, меня на эту удочку не поймаешь!
Я понял, что гость собирается читать все до конца, и тихо шепнул Тамаре, чтобы включила сауну. Потом спросил его многозначительно, причем на «ты»:
— Как зовут-то тебя?
— Султан! — охотно представился гость.
— Так вот, Султанчик, — вздохнул я, — хороший ты, конечно, человек, но зря зашел ко мне. Кто дал тебе мой адрес?
— Один друг звонил на телевидение… — «забегал» глазами Султан.
— Так вот, Султанчик, тебе не тот адрес дали. Эта квартира — секретная, проще говоря, экзекуторская. Сегодня ко мне должен был явиться резидент, пароль — бутылка шампанского. Я и решил, что ты и есть резидент. А тут получается конфуз! Из-за тебя настоящий резидент войти побоялся. На телевидении я для «понта» работаю, сам-то я разведчик. Боремся, понимаешь, с врагами строя, а находим их на телепередачах. Потом приглашаю врага сюда. А отсюда он уже никогда не уходит. Идем со мной — пригласил я ошалевшего Султана.
Я открыл дверь сауны, и перед бедным Султаном предстала картина мифологического ада. Обжигающее излучение, сиренево-красные зеркальные стены, шипенье кварцевой лампы…
— Это — крематорий, тебе понятно? — Султан быстро закивал головой. — Здесь я сжигаю трупы врагов, температура — пять тысяч градусов, остается только горсть пепла. Фу — и нет ваших! На свою беду, Султанчик, ты приперся ко мне, как и поступать с тобой — не знаю! Вот и радистка, — я кивнул на Тамару, — тебя уже видела!
— Что ж, посоветуюсь с руководством! — вздохнул я, снимая трубку телефона. Бледный Султан стоял навытяжку передо мной.
— Соедини с Первым! — приказал я трубке.
— Здравия желаю, товарищ Первый, это Артист! Дело такое — заявился ко мне на явочную квартиру некий Султан…Да нет, не должность, это имя такое! Фамилия как? — быстро спрашиваю я у Султана.
— Казимагомедов, эффенди! — кланяясь, проговорил Султан.
— Квазимагомедовэффенди! Ну и фамилия! — говорю я в трубку.
— Да нет, эффенди, без «в», просто Казимагомедов, а эффенди — это по-нашему «господин», это ты — «эффенди»!
— Что делать-то будем? — спрашиваю я в трубку. — Как обычно? Да как не понять — понимаю! Да жалко его, вроде невредный, пьесы пишет! Что — жалко у пчелки? Шутить изволите, товарищ Первый, а мне грех на душу брать! Поступать по обстоятельствам на свой страх и риск? Как не понять, да страшно за риск! Слушаюсь! — подтянулся я и повесил трубку.
— Задал ты мне задачу, Квазимагомедов, не знаю, что и делать! Придется, видно, тебя все-таки грохнуть! — вздохнув, решаю я.
Бедный Султан внезапно падает на колени и начинает поспешно кланяться и в этих поклонах целовать меня в тапочки.
— Прости, эффенди, пожалей, эффенди! — только и бормочет Султан между поцелуями.
Тамара не выдерживает ситуации и разражается истерическим хохотом.
— Вот и радистка зарыдала! — констатирую я, — думаешь, ей легко подтаскивать со мной вдвоем трупы в крематорий, а потом выметать оттуда пепел! Вот и плачет, бедняжка!
Султан удвоил частоту своих поклонов и поцелуев.
— Ладно! — хлопнул я рукой по столу, — не приму греха на душу. Иди отсюда, Квазимагомедов — я тебя не видел! И ни слова никому, молчи, «как рыба об лед»! — невольно скаламбурил я. А то — пять тысяч градусов! И пепел
— фу — и нет ваших! То-то же!
Султан (конечно же, не по должности, а по имени!) подхватил свои туфли и, как был в носках, так и выскочил за дверь. Даже рукопись свою позабыл на столе.
— Надо же — «Заклятый брат»! — листал я напечатанные без признаков орфографии страницы: Мамед переспал с женой Ахмеда! Тогда и Ахмед мог позволить себе сделать то же самое с женой Мамеда! А почему-то не сделал? Совесть не позволила, или может, жена Мамеда была страхолюдиной?
— Да что я это, рехнулся что ли, всерьез анализирую эту лабуду! рассердился я и выкинул злосчастную пьесу на помойку, разорвав предварительно листки на части. Чтобы, грешным делом, бомжи не читали и не морочили себе головы!
Чернобыль
Мы постоянно созванивались с Ирой, и я зачастил к ней в командировки. В Житомире должен был летом состояться первый Всесоюзный симпозиум по маховичным накопителям энергии, и меня избрали в Оргкомитет. Надо сказать, что необычайно вовремя.
Заседал Оргкомитет, преимущественно, в Киеве, и я по делу и не очень ездил туда. Жил я у моего друга Юры, который на это время уходил к другу. Таким образом, у нас с Ирой была в распоряжении квартира. Муж ее был еще в армии, и мы чувствовали себя раскованно. Облазили весь Киев — побывали во Владимирской церкви, Софийском соборе, Кирилловской церкви, Киево-Печерской лавре. Часто ходили в Ботанический сад — не тот маленький, что в центре, а в большой — выше Выдубицкого монастыря. Нравилось нам бывать в Зоопарке. Запомнилась грациозная красавица-кошка на длинных ногах — сервал, не удостаивавшая нас даже взглядом. И пернатые соседи — огромный черный ворон и орел-бородач. Глупый орел с красными от гнева глазами кидался на сетку к ворону, а тот спокойно и ловко вырывал клювом через сетку у орла по перышку и складывал кучкой у себя в клетке.
Но особенно любимым местом для нас был, конечно же, Гидропарк. Мы переходили через Венецианскую протоку, спускались направо и оказывались в царстве самодельных тренажеров. Сотни тренажеров занимали площадь около полугектара, и почти все это соорудил своими руками и за свои средства хрупкий молодой человек, носящий знаменитую фамилию — Кук. Не знаю, был ли он потомком великого мореплавателя, но дело сделал грандиозное. Удивительное состояло в том, что сам Кук не пользовался этими тренажерами, только регулярно ремонтировал их. Для меня его поступок так и остался загадкой — я бы на такое не решился.
Кук занял своими тренажерами очень удобное место, а коммерсанты-шашлычники попытались вытеснить оттуда тренажеры, как не имеющие права на существование. Землю-то под них никто не выделял! Но на этих тренажерах «работали» не самые слабые люди Киева, а тяжелых палок и арматурин вокруг было предостаточно! Шашлычникам пришлось отступить, и после ремонта своих палаток, перейти на бюрократический метод борьбы.
Как раз в это время я написал в один из центральных журналов крупную статью «Земля Кука» и отослал экзепляр этого журнала в киевский исполком, который занимался тяжбой. И вскоре, к сожалению уже без Володи Соловьева, мы сняли передачу «Это вы можете!», целиком посвященную «Земле Кука». Ира «случайно» попала тогда в объектив телекамеры: красивая девушка на качелях, на которой надолго остановился тогда «взгляд» телекамеры — это она.
