Вячеслав Маркин - Неизвестный Кропоткин
Топограф А. Ф. Усольцев первым прошел с глазомерной съемкой через обширную и очень сложно устроенную горную страну, преграждавшую путь на север. Он впервые сообщил о монолитном и величественном хребте Кодар. Через узкие его ущелья эвенки вывели Усольцева в Чарскую котловину. Но маршрут Усольцева обогнул прииски с востока, а главное, он оказался очень трудным, непроходимым для больших караванов.
Было предпринято еще несколько попыток проникнуть к приискам, но все были неудачными и, как писал потом Кропоткин, способствовали тому, чтобы удерживать от дальнейших попыток. Тем не менее Кропоткин, уже зарекомендовавший себя как хороший организатор научных походов, охотно принял предложение промышленников, которое давало ему возможность совершить путешествие в не исследованную пока область Сибири.
Экспедиция получила название Олекминско-Витимской, поскольку прошла через горную страну, образующую водораздел притоков реки Лены - Витима и Олекмы.
К отряду был прикомандирован топограф В. И. Машинский для проведения глазомерной съемки. Он освободил, таким образом, Петра Алексеевича от «геогностических исследований», как тогда говорили. По инициативе Кропоткина в экспедицию включили молодого (ему тогда было всего 19 лет) учителя Иркутского военного училища Ивана Полякова, свои первые шаги в науке сделавшего под руководством Кропоткина. Золотопромышленники с научным составом согласились, присоединив к нему еще скотопрогонщика П. Чистохина с двумя бурятами, чтобы запомнить путь, который будет найден. Кроме того, в отряде - два вожака-тунгуса и 4 конюха - всего 13 человек. Под вьюками (из которых главную тяжесть составляют 67 пудов сухарей) идут 30 лошадей и для них 9 запасных - всего 52 лошади.
Проанализировав имевшиеся крайне скудные материалы, Кропоткин решил идти не с юга, а с севера - напрямую через гольцы к устью реки Муя, а не огибать огромную горную территорию, как это пытались сделать его предшественники. Этот путь Кропоткин выбрал, познакомившись с примитивной «картой», нацарапанной на бересте эвенком Павлом Максимовым, вобравшей, быть может, вековой опыт таежных кочевников. Они ходили этим путем. Значит, пройти можно.
Кропоткин решил, что экспедиция должна непременно иметь научные результаты, поэтому взял с собой барометр и термометры, горный компас, буссоль, шагомер. Поляков запасся ружьем и всем нужным для изготовления чучел птиц и зверей, собирания насекомых и растений. Продовольствием и лошадьми обещали обеспечить золотопромышленники на своей «резиденции».
Кропоткин выехал из Иркутска 9 мая 1866 года, а на следующий день вся экспедиция собралась на берегу Лены, в селе Качуг. Здесь погрузились в плоскодонную большую лодку - паузок, на котором основная группа медленно поплыла вниз по Лене.
Кропоткин с Поляковым, с первого же дня начав исследование берегов, сначала плыли в почтовой лодке, используя частые остановки для осмотра обнажений горных пород и сбора геологических образцов. Кропоткин внимательно присматривался к немногим прибрежным поселениям. Русские крестьяне, несмотря на неблагоприятные условия, освоили хлебопашество на берегах Лены, используя как подспорье скотоводство, охоту и рыболовство. Кропоткин исследует этнографию, экономические связи и хозяйственный уклад бурят и эвенков, населяющих долину Лены. И ухитряется еще работать над переводом с английского «Геологии» Дж. Пэджа, который они взялись сделать вместе с братом.
Геологические исследования берегов Лены были очень важны. Мнения Меглицкого и Миддендорфа относительно возраста песчаников, слагающих берега Лены, сильно расходились - на десятки миллионов лет.
Решив выяснить истину, Кропоткин начал с добросовестных, очень детальных описаний обнажений пород. Известняки Миддендорф считал более молодыми, чем красноцветные песчаники. Но Кропоткин установил, что это не так - известняки подстилают красноцветы, они, несомненно, древнее. Он обратил внимание и на новейшие образования ленской долины, которые могли бы помочь выяснить вопрос о ледниковом периоде в Сибири, а также на следы обитания первобытного человека по ее берегам. «Издавняя заселенность Азии, обилие пещер в ленских известняках - все заставляет думать, что в них могут встретиться факты для разъяснения темных вопросов о временах младенчества человеческого рода», - напишет он в отчете об экспедиции.
Диапазон интересов, проявившихся у Кропоткина в самом начале Олекминско-Витимской экспедиции, очень широк: от геологии до антропологии. Он регулярно ведет метеорологические наблюдения, а кроме того, собирает сведения по этнографии и экономике.
В последние дни мая вся экспедиция собралась в Крестовской резиденции Ленского товарищества. Сформированный здесь вьючный караван из полусотни низкорослых якутских лошадей за восемь суток прошел по таежной тропе около трехсот верст и пересек бассейн реки Большой Патом. Кропоткин назвал эту довольно мрачную местность Патомским нагорьем.
Горная страна, сложенная известняками, поверх которых разбросаны явно «инородные» валуны, снова обратила мысль Кропоткина к далекому ледниковому периоду. Он находил немало следов древних ледников и в районе приисков, где рабочим приходилось взрывать валуны, мешающие разрабатывать шахты. Их слагают породы, не встречающиеся в долине. Несомненно, что принесены они с дальних гор. Какими силами?
Ни реки, ни морские течения, ни плавучие льдины не могли этого сделать. Только ледники. Древние, уже исчезнувшие, которые покрывали некогда большую часть Восточной Сибири. В одном из писем к брату Петр сообщает: «…Писал, между прочим, опять о следах ледникового периода, которых я все ищу здесь. Неужели климатические условия Европы и Америки не распространились на Азию?»
Чтобы судить о климате прошлого, надо знать современные климатические условия. Пока о климате Сибири практически нет данных. Но вот оказалось, что на Вознесенском прииске его управляющий на протяжении восьми лет ведет наблюдение температуры воздуха и направления ветра.
День и ночь, не разгибаясь, Кропоткин переписывал данные этих наблюдений, а потом сравнил показания термометра со своим, точным, ввел в данные поправки и снабдил нового наблюдателя, которым стал местный врач, подробной инструкцией. Особое внимание он просил обратить на направление ветров, на связь с ним температур воздуха. Он собирался проверить свои предположения, возникшие еще во время экспедиции в Саяны, о переносе в Сибирь теплого и влажного атлантического воздуха на больших высотах. В нем он видел причину характерной для Сибири зимней инверсии температуры воздуха, когда при подъеме в горы становится теплее.
