А. Глумов - Н.А.Львов
Петр Лукич пел басом, как свидетельствует Львов. Сам слагал тексты для песен.
«Ох, Вы славны русски кислы щи,
Вы, медвяные щи, пузырные!
До чего вы, щи, скоро киснете
Среди поры время теплого?» -
Петр Лукич в полушутливой, легкой форме сравнивает жизнь человеческую с древним деревенским напитком - со сладким капустным шипучим квасом на меду: поутру он пенится, в полдень поспевает, вечером уже скисает.
«Ах ты молодость, моя молодость,
Ты разгульная и веселая!
До чего скоро, ах, проходишь ты
Среди жития да привольного!»
Львов высоко ценил старого «песнеслагателя».
Львов для Вельяминова выхлопотал в Петербурге у Малого Охтенского перевоза небольшой участок, непосредственно примыкавший к его собственному, а в Черенчицах, в одном из живописных уголков, построил небольшой жилой комплекс. На рисунке, изображавшем это сооружение, он написал: «Дом Петра Лукича Вельяминова над кузницей на горе Петровой, близ Ерусалима».
Державин посвятил давнему другу, старому чудаку, два нежных лирических стихотворения. В его сочинениях напечатай единственный гравированный портрет Вельяминова работы А. Н. Оленина.
И еще с одним крупным «знателем» песни народной был тесно связан львовский кружок - с надворным советником С. Митрофановым. Его Державин упоминает в шуточном стихотворении «Похвала комару», начинающемся стихами: «Пиндар воспевал орла, Митрофанов сокола...», и в примечаниях поясняет: «Известный певец, который певал русскую песню «Высоко сокол и проч.».
Замечательную песнь о соколе Львов ввел в комическую оперу «Ямщики на подставе», поставленную с музыкой Е. И. Фомина49, а также в свое собрание песен с потными записями, где в предисловии особо отметил ее древнее происхождение и «разнообразность армонических перемен». Это чудесная песня. Она требует большого дыхания у певца. Мелодия своеобразная, яркая, первоначально минорная, развертывается неторопливо, протяжно, певуче. Каждая фраза плывет единой, широкой волной с повторением слогов, даже слов. Может быть, Львов знал эту песню по напевам родных Черенчиц, где она распевается до сих пор. Есть и другое предположение, что Львов песню о соколе записал «из уст Митрофанова».
Кто же такой С. Митрофанов, личность которого так давно интересует и литературных и музыкальных фольклористов?
В письме к И. М. Долгорукову рассказывается о празднике Потемкина в 1791 году: в саду гребцы под начальством надворного советника Митрофанова пели гребецкие песни. В 1799 году С. Митрофанов выпустил сборник «Песни русские известного Охотника М., изданные им же в удовольствие Любителей оных; с гравированным портретом...». В сборнике крайне интересно «Посвящение», насыщенное любовью к русской песне: «А кто как хочет, так и думай! - по петь песни во всю Ивановскую в удовольствие /других и свое собственное... я посчитаю верхом моего блаженства».
Из двенадцати песен, опубликованных Митрофановым в сборнике, многие - подлинно народные, а другие - его собственные, которые стали народными, так как их пели до последнего времени и в средней полосе и в Сибири.
Расширить представление о личности Митрофанова можно путем внимательного прочтения «Ямщиков на подставе» Львова. Предисловие начинается так:
«Приношение его Высокоблагородию С. М. М.»
Во всем окружении Львова, Державина, Капниста и Дмитриева петлица с инициалами «С. М. М.», кроме С. Митрофанова. Описание в «Приложении»:
«О ты, которого не гладкой тучный вид
Лекеня на бекрепь нам живо представляет,
В котором каждый член и мышца говорит,
Когда искусный перст твои виюшки завивает,
Прими ямскую ты в покров мою свирель».
Далее Львов упоминает об «угарной артели» и «чудесной шайке» песельников, «согласной пением, а видом на разлад»:
«Но на голос стихов наладить я не знаю
И для того к тебе, муж звучный прибегаю.
...Вели ты голосом чудесной шайке сей
Дать силу, жизнь и блеск комедии моей, -
...Прибавь ты к пению их новы чудеса
Хрипучим голосом дрожащего баса.
Всю площадь удиви, подвигни небеса...»
Замысловатые голосовые фиоритуры часто встречались в припеве:
«Верь вирь юшки, вьюшки вьют,
Вырь вьюн дары, вьюн карман,
Белы снеги, горностай...» -
не напрасно «Ямщики...» имеют подзаголовок «Игрище невзначай». Намерение Львова обратиться к Митрофанову как к знатоку народных распевов вполне объяснимо. Наличие в «Ямщиках...» песни «Высоко сокол летает», которую «певал» по указанию Державина «известный певец» Митрофанов, еще раз подтверждает правильность расшифровки инициалов.
Третий «песельник», с которым Львов встречался в описываемый период в столице, был коновод Ванька Рожков, сын крупного коннозаводчика Гаврилы, поставщика двора рысаками чистокровных пород. Иван как певец был известен во всем Петербурге, и его имя вошло в поговорку, - если кого хотели похвалить за пение, то говорили: «Поет, как Рожков». Вельможи и сенаторы постоянно приглашали Ивана на «афейские вечера», бывал он еженедельно и у князя Безбородко.
Были у Львова в этот период музыкальные впечатления и другого плана: в 1784 году приехал в Россию и поступил на должность управляющего зрелищами и музыкой в императорских театрах крупный итальянский композитор, дирижер и педагог Джузепе Сарти (1729-1802). Сарти за семь лет работы в России написал ряд опер и гимнов, у него учились русские музыканты Д. Кашин, С. Дегтярев, С. Давыдов и другие. Музыкальные произведения под управлением Сарти пленяли слух стройностью и красотой звучания, превращались в большой праздник и превосходную школу воспитания музыкального вкуса.
Однако самое значительное «музыкальное» знакомство Львова в 1786 году связано с приездом в Петербург крупнейшего композитора XVIII века Евстигнея Игнатьевича Фомина (1761-1800). Фомин только что вернулся в Россию из Болоньи, где четыре года совершенствовался в композиции и был в конце 1785 года единогласно избран членом Болонской филармонической академии. Тотчас по возвращении в Петербург двадцатипятилетний композитор молниеносно ттаписал музыку к опере на русский былинный сюжет «Новгородский богатырь Боеславич» (либретто Екатерины II). Опера была поставлепа в Эрмитаже 27 ноября 1786 года.
