Анатолий Эйрамджан - С миру по нитке
– Так сними чадру, будет легче дышать, – сказала женщина. – Чего стесняешься – здесь ведь мужчин нет..
– Да, да, сейчас сниму, – промурлыкал дед, сознавая, что нужно быстрей сматываться. – Но мне лучше выйти на свежий воздух, – сделал он попытку встать и направиться к выходу.
– Подожди, – вдруг потребовала первая женщина. – А ну сними чадру!
Что-то от тебя табаком разит, как от мужчины.
– Курю иногда, – сказал дед, более настойчиво проявляя свое намерение ретироваться.
– Покажи свое лицо, хала, – остановила его другая женщина и неожиданно сдернула с него чадру. Все увидели густые, почти как у Буденного, усы деда. – О, Аллах! Держите его! – заорали женщины. -Это мужчина! Он опозорил нас, наших мужей!
Все женщины, что были в предбаннике, набросились на деда, сдернули с него женские одежды, стали бить, царапать его. Но дед мой был крепкого телосложения и смог в конце концов отбиться от них и, окровавленный и счастливый, вырвался на улицу.
Товарищу, который проиграл ему спор, он сказал, что ради того, что он увидел в женской бане, стоило прожить жизнь.
В нашей квартире в Баку не было тогда ни душевой, ни ванной. И мы всегда ходили в ближайшую баню, ту самую, которая называлась «Фантазия». Когда я был совсем маленький, меня брала в баню мама. Вместе с нами ходила наша соседка тетя Аня со своей дочкой Ирой. И мы все занимали один номер (так было дешевле).
Номер выдавался на один час и минут за пятнадцать до окончания этого часа банщики начинали стучать в дверь номера, напоминая, что время заканчивается, пора собираться. В коридоре на скамейках всегда сидели люди, ожидающие своей очереди и они были очень недовольны, если люди задерживались в номере сверх положенного времени.
Лет с шести я уже ходил в баню с отцом. И сразу же заметил разницу. Мать откликалась на первый же стук банщиков в дверь и начинала тут же собираться. А отец, заняв номер, доставал свои огромные карманные часы, ставил их на стол в предбаннике и, когда раздавался стук в дверь, он выходил в предбаннник, смотрел на часы и обычно кричал в сторону двери, что-то вроде того, что у нас еще полчаса в запасе, не беспокойтесь, у нас есть часы и мы вовремя освободим номер. (Нужно сказать, что в те времена часы еще были не у всех и вопрос «Вы не скажете, сколько времени?» был намного привычней и раздавался чаще, чем теперь. Наверное, поэтому банщики так педантично стучали в двери номеров, считая, что у людей, возможно, нет часов и они, увлекшись мытьем, могут занять чужое время).
Так вот, зная привычку отца вступать в контакт с банщиками, стучавшими в дверь, я придумал неплохое развлечение для себя. Как только мы раздевались и заходили из предбанника в банный номер, намыливали головы так, что глаза были в мыльной пене, я быстро смывал мыло с глаз, бежал в предбанник и колотил в нашу дверь изнутри и быстро возвращался под душ.
– В чем дело? – начинал панически смывать с глаз пену отец. – Мы ведь только вошли?! – И прислушивался – стука, естественно, не было. – Возможно, по ошибке. – Решал отец и снова намыливался. Я тут же выбегал в предбанник и снова колотил в дверь и быстро возвращался к отцу. Отец на этот раз выходил в предбанник, смотрел на свои часы и кричал возмущенно в дверь:
– Прошло всего пять минут! Прекратите стучать! Вы не даете нам спокойно мыться!
И возвращался в баню, уверенный, что все точки над «i» поставлены. И как только он вновь намыливался или отвлекался, например, заполнением шайки водой или с ванной, я умудрялся выскочить в предбанник и постучать в дверь. В конце концов разъяренный отец бросался на очередной стук к двери, открывал ее и высунув одну голову, возмущенно кричал:
– Чего вы стучите?! У нас есть часы и мы знаем, когда надо заканчивать!
Вы мешаете нам! Это форменное безобразие! Я вынужден буду пожаловаться директору бани!
Все это он кричал в коридор, где сидели люди, ожидавшие своей очереди и они, кто с любопытством, кто подозрительно, смотрели на отца: странный человек, никто его не беспокоит, сам стучит и сам же ругается! И, когда мы уже закончив мытье, одевались в предбаннике и отец надевал через голову майку, я успевал все же и в этот момент стукнуть в дверь. Тут уже мои стуки перемежались с настоящими стуками банщиков и отец был разъярен до чрезвычайности: – Что за тупые люди?! Мы же слышим, не глухие, ведь только что стучали – нет, надо еще раз! Безобразие!
И как только он отворачивался, я опять ударял по двери. Выходили мы из номера под всеобщее безмолвное удивление очереди – собирались посмотреть на нас даже люди из соседних коридоров, а также банщики, кассирша – все хотели посмотреть на людей, которые сами стучат себе в номер и сами же ругаются.
(Кстати, все в жизни видно, в самом деле, повторяется: мой пятилетний сынишка Кока, когда я бывал занят у компьютера, открывал нашу входную дверь и нажимал снаружи на кнопку звонка – я вставал и шел открывать дверь. Никого за дверью, естественно, не было и я начинал проверять звонок, вдруг неисправен, закоротило где-то? И только сяду за компьютер – опять звонок! На пятый раз – не веря, что такое возможно! – я обратил внимание, что когда я иду к двери, Кока очень уж притихший сидит на диване и тайком наблюдает за мной. Дальше уже было делом техники, и я тут же поймал его на «месте преступления»).
И еще одно воспоминание, связанное с этой баней «Фантазия». После 16 лет я уже ходил в баню со своими товарищами по двору – с Юрой Газанчаном, Эдиком Ханларовым и др. Так вот однажды, моясь в номере, мы услышали отчетливые женские разговоры, смех, стали выяснять, откуда они раздаются и обнаружили небольшую дыру в нашем номере прямо под потолком.
Надо сказать, что потолки в бане «Фантазия» были очень высокими -метров 5-6.
Эдик Ханларов загорелся:
– Если вы с Юркой станете на мраморный лежак, а я вам на плечи и потом еще подпрыгну и ухвачусь за ту трубу и выжмусь – я увижу этих женщин! – предложил он. – А потом сможем меняться. Идет?!
План был неплохой, и мы с Юркой согласились. Эдик взобрался на наши плечи, потом мы подставили ладони под его ноги и по команде подбросили Эдика вверх, он ухватился за трубу и только стал выжиматься, чтобы заглянуть в амбразуру, как вдруг с диким криком полетел вниз. Мы кое-как подхватили его, благодаря чему он избежал серьезных травм. Труба оказалась с кипятком, и у Эдика долго еще после этого шелушились ладони. Так что мой дед выбрал более точный и храбрый путь для наблюдения за женщинами в бане.
Еще один рассказ, уже не связанный с банями, но на тему, что история повторяется как фарс. В доме моего школьного друга Миши Степанова часто вспоминалась история, как его отец в то время, когда он еще ухаживал за Мишиной мамой, пригласил ее как-то в самый лучший тогда ресторан Баку при гостинице «Интурист».
