Ги Бретон - Лукавые истории из жизни знаменитых людей
Дюма писал без устали. Может быть, его стиль и не отличался совершенством, как отмечали некоторые критики, но плодовитость его была необычайна.
Однако он достигал этого не без помощи «подручных». Недруги Дюма без стеснения говорили:
— У этого мулата есть свои «негры»...
Одним из самых известных и незаменимых его помощников был Огюст Макэ. Именно он подал Дюма идею написать и сам сделал первые наброски книг «Три мушкетера», «Граф Монте-Кристо» и ряд других произведений.
Имея в своем распоряжении сюжетную канву, Дюма давал волю воображению, практически переписывая все. Он добавлял различные диалоги и эпизоды, вводил новых действующих лиц и превращал 200-страничную заготовку в увесистый том.
Правда, он соглашался на то, чтобы подпись Макэ стояла рядом с его подписью под большинством пьес.
Будучи хорошим рассказчиком, он требовал от слушателей полного внимания. Он делал все, чтобы пленить и очаровать их. Если кто-либо отвлекался, это доставляло ему огромные страдания. Он готов был переписать целую главу или акт, лишь бы его произведение слушали увлеченно.
Во время первой репетиции «Трех мушкетеров» Дюма стоял за кулисами и наблюдал, какое впечатление производила каждая реплика актеров. Когда репетировали седьмую картину, он заметил, что дежурный пожарный ушел со своего привычного места. Дюма подозвал его и спросил:
— Почему вы куда-то исчезли во время репетиции?
— Эта сцена понравилась мне меньше других.
Ничего не сказав, Дюма бросился в кабинет директора театра Амбигю, снял сюртук и галстук, расстегнул воротничок рубашки и попросил принести ему текст седьмой картины.
— Пожалуйста, — сказал директор театра, протянув Дюма рукопись, которую тот сразу же бросил в огонь.
— Что вы делаете?—воскликнул директор.
— Пожарному эта сцена не понравилась, и теперь я понимаю, почему! — ответил Дюма. Через час был готов новый вариант седьмой картины.
* * *
Увы! После 30-легнего успеха в театре фортуна отвернулась от Дюма. Это было для него настоящим потрясением. Оставшись без средств к существованию (хотя сквозь пальцы у него утекло 20 миллионов), Дюма становится искателем приключений: он путешествует по России, Северной Африке, Италии, где вступает в ряды гарибальдийцев. Наконец, с множеством новых замыслов он возвращается в Париж.
Но его время, похоже, прошло. Его произведения перестали пользоваться популярностью. Тогда Дюма заточил себя в большой квартире на бульваре Малесерб, правда, окружив себя самым настоящим гаремом. Его одиночество скрашивали легкомысленные молодые создания, как правило, разгуливавшие по квартире в неглиже, которых он любовно называл «мои забавницы».
Все отвернулись от него. Единственным предметом его гордости остается сын, которого подарила ему белошвейка. После появления романа «Дама с камелиями» он стал кумиром всего Парижа.
Умер Дюма в 1870 году в предместье Дьепа. Из жизни ушел незаурядный человек, о котором Дюма-сын так метко сказал: «Мой отец — это большое дитя, которым я обзавелся, когда был еще совсем маленьким».
КАК МАРКА ТВЕНА СПРАШИВАЛИ, НЕ СЧИТАЕТ ЛИ ОН СЕБЯ СВОИМ БРАТОМ
«Вчера в четыре часа пополудни мы пересекли экватор. Клара сфотографировала его...» Такого рода высказывания молодого американца, с которым читатели познакомились в 1870 году, просто ставили в тупик своей экстравагантностью поклонников французского комедиографа Эжена Лабиша. Этот гениальный сумасброд говорил также: «Не лгите без нужды, в один прекрасный день ложь может вам пригодиться». Его звали Сэмюэл Клеменс. Но он более известен под литературным именем Марк Твен.
Он сменил множество профессий: был лоточником, лоцманом на Миссисипи, золотоискателем, издателем, предпринимателем, лектором. О его жизни, полной разных приключений, рассказывают много забавных историй.
Он родился в 1835 году во Флориде и был пятым ребенком в семье. Это был очень способный мальчик, мечтатель и фантазер, неистощимый на выдумки и шалости.
Рождение Сэма, если верить его словам, было отмечено одним драматическим событием:
«Нас было двое близнецов - Марк и Уильям, и мы походили друг на друга как две капли воды. Когда мы появились на свет, акушерка, купавшая нас, на минуту отвлеклась, и один из нас, воспользовавшись этим, утонул. Родители так и не смогли понять, кто же остался в живых. И я до сих пор не знаю, кто я — Марк или Уильям. Это трагедия всей моей жизни!»
У отца Сэма, бывшего одновременно и судьей, и бакалейщиком, не хватало времени для занятий с детьми. Определив наказание преступнику и продав кусок колбасы, он запирался у себя в комнате и обдумывал грандиозный проект углубления русла реки Сале, которую он непременно хотел сделать судоходной.
В отличие от своего мужа, миссис Клеменс была не столь оригинальна. Она была пуританских нравов и верила в то, что бог непременно покарает грешников. Если вдруг ей казалось, что она произнесла двусмысленность или бранное слово, она сразу же на всякий случай ложилась в постель, ожидая, что господь ниспошлет ей болезнь в качестве наказания.
По чистому совпадению случалось и так, что после крепкого словца кто-то в семье умирал. Дрожа от страха, эта храбрая женщина удваивала свое рвение и строго-настрого запрещала детям даже малейший намек на шутку.
В такой несколько нервозной атмосфере и прошла юность одного из самых великих юмористов мира.
Миссисипи была его самым большим, правда, порой опасным товарищем по играм.
Клеменсы жили в небольшом американском городке Ганнибале, в дне ходьбы от тех мест, где жили еще не покоренные индейцы. Граница между цивилизованным миром и их территорией проходила как раз по реке. Соорудив плот, Сэм с друзьями уплывал на островок, где они жили несколько дней, добывая себе пищу охотой и рыбалкой и укрываясь на ночь в шалашах.
Позднее, вспоминая собственное детство, Марк Твен описал все это в книге «Приключения Тома Сойера», который как две капли воды походил на маленького Сэма.
В 22 года он стал лоцманом на Миссисипи. Это было нелегким ремеслом: надо было провести судно так, чтобы оно миновало все препятствия и не село на мель.
В команде был один чернокожий, обязанностью которого было измерение глубины реки. Убедившись, что глубина достаточна для прохождения судна, он вытаскивал из воды лот и кричал: «Марк твен» (мерка—два). Эти слова показались Сэму благозвучными, и он взял их в качестве псевдонима, которым подписывал свои первые юмористические рассказы.
