Наташа Северная - Клеопатра и Цезарь. Подозрения жены, или Обманутая красавица
Клеопатра поднялась с трона – так она еще больше возвысилась над мужчинами, своими слугами, смертными. Ее властный и надменный голос, словно камень, падал в сердца номархов и царедворцев, усмиряя их пыл:
– Непокорство я буду карать смертью. Возражения – смертью. Невыполнение моих приказов – смертью.
Царица с удовольствием наблюдала за их бледными лицами, за страхом, который наконец-то появился в их глазах. Если они не хотят добровольно подчиниться, значит, она подчинит их страхом.
– У меня много проектов, и каждый из них вы поможете мне осуществить. Флот, армия, каналы, наши рубежи – этим мы займемся в самое ближайшее время.
В мраморном зале царила тишина.
Пережитое изгнание, война и страх многому научили Клеопатру: отныне она – суровая и надменная вселенская царица.
3– Божественная, ты должна ознакомиться с этим сообщением.
Аполлодор протянул Клеопатре папирус.
– Это донесение одного из моих шпионов, который следует за Цезарем.
Царица побледнела.
– С ним все в порядке?
– Более чем в порядке.
От дурного предчувствия ее сердце болезненно сжалось. Неужели он ее предал? Нет, она не вынесет этого, не сумеет пережить! Неужели…
После того как Цезарь покинул Александрию, Клеопатра не упускала его из виду. Она следила за его походом в Малую Азию, где он одержал победу над Фарнаком Понтийским, дав всего лишь одно сражение и послав в Рим весть о победе из трех слов: «Пришел. Увидел. Победил». Затем Цезарь отправился в Северную Африку на войну с приверженцами Помпея, которых возглавил Катон, родной брат Сервилии, бывшей возлюбленной Цезаря. Вот так все тесно переплелось. Что поделать, римляне… Победа была одержана возле города Тапса в течение трех часов. Цезарь находился совсем недалеко от Египта, но, судя по всему, заезжать к Клеопатре не собирался. Что, естественно, сильно ее уязвило…
Сильно волнуясь, она долго не могла уяснить смысл донесения. Какая-то царица Эвноя, дочь мавританского царя Богуда, имеет близкие отношения с Цезарем…
– Что за чушь? – недоумевая, спросила Клеопатра. – Я ничего не пони…
И тут до нее дошло.
У Цезаря любовница! Любовница?!
Папирус выпал из дрожащих рук царицы. От горькой обиды на глаза набежали слезы, побелевшими губами она прошептала:
– Да как он посмел?! У нас же сын! Я его жду!
Аполлодор с сочувствием смотрел на Клеопатру.
– Ты поступила мудро, не выказывая своей ревности к жене Цезаря и не упоминая о ней. Поступи так же мудро и сейчас. Напиши письмо, в котором ты расскажешь о сыне, о том, как его ждешь. Прояви хитрость, Божественная. Взови к его совести таким способом, никак не выдавая своей обиды и истинных чувств, никогда не признаваясь в том, как много он значит для тебя.
Клеопатра сжала губы, затем кулаки. Какие-то черные, нехорошие мысли закрутились у нее в голове. Может, нужно ему изменить?
– Вот только не совершай эту глупость, – спокойно произнес Аполлодор, без труда угадав ее мысли и желания. – Учись не поддаваться чувствам, действуй умом.
Клеопатра посмотрела в глаза советнику.
– Что было бы со мной, если бы не ты?
Сириец пожал плечами.
– Наверное, твоя голова была бы на серебряном блюде рядом с головой Береники.
– Смелый ответ.
Аполлодор широко улыбнулся, игриво подмигнул.
– Я вообще смелый человек, Божественная.
Клеопатра расхохоталась.
– Ты мой единственный и настоящий друг.
– Всегда к твоим услугам.
Прежде чем написать письмо, царица решила послушать Нефтиду.
– Погадай на Цезаря. И ничего не скрывай от меня! Говори все!
– Как скажешь, госпожа.
Разложив карты, Нефтида внимательно посмотрела на царицу.
– Я знаю о его любовнице, – спокойно произнесла Клеопатра.
Нефтида кивнула.
– Она ему нравится, но любви нет.
Царица облегченно вздохнула.
– Он думает о тебе, вспоминает, но свобода для него дороже всего.
– Что это значит?
– Это значит, что он никогда не позволит чувствам поработить себя. Он подчиняется только одному чувству.
– Какому?
– Любви к самому себе.
Клеопатра откинулась на спинку кресла.
– Римляне все такие.
Она вспомнила своего первого любовника, сына Помпея Великого. В нем было столько самодовольства, что хватило бы на десятерых. Цезарь тоже обладал этими качествами, но в куда меньшей степени.
– Что еще скажешь?
– Вы будете вместе.
– Когда?
– Через несколько месяцев, летом.
Гордыня мешала задать самый главный и волнующий вопрос. Но Нефтида и так обо всем догадалась.
– Он любит тебя, даже когда изменяет тебе.
– Странная любовь.
– Ты должна принять его таким, каков он есть. Иначе все потеряешь.
Царица тяжело вздохнула. Как все сложно…
– Ты свободна, Нефтида.
Клеопатра не спала всю ночь: она писала письмо, рвала его и вновь писала. Тревожные мысли не давали ей покоя, терзали ее сердце. Ах, Цезарь, Цезарь! Неугомонный самец…
С того дня царица потеряла покой. Ревность, ярость, отчаяние мучили ее. Она даже надумала подослать убийцу к Эвное, однако Аполлодор сумел отговорить ее от этого безумства.
Каждый день она ждала ответа от Цезаря, проводя бессонные ночи в слезах от жалости к самой себе. Как же это больно – любить и быть обманутой в любви! Для чего боги столь жестоко испытывают ее? Она вспомнила себя, шестнадцатилетнюю, мечтающую о любви и необыкновенном мужчине. Какой же наивной она была! Ах, если бы знать, что любовь – это только боль и слезы, она никогда не желала бы ее, не выпрашивала у богов!
От постоянных переживаний и напряженного ожидания Клеопатра осунулась, под глазами появились черные круги. День проходил за днем, а ответа все не было. Царица не на шутку испугалась. А если это конец? Что тогда? Она стала нервной и раздраженной, часто срывалась на крик, настроение ее менялось несколько раз на дню.
Письмо от Цезаря пришло весной. Царица не верила своим глазам, что держит в руках дощечку, которой касались руки любимого. Он писал, что счастлив и рад рождению сына, а к ней испытывает огромную благодарность. Его любовь вечна и глубока, а посему он приглашает ее как можно скорей приехать в Рим, чтобы вместе отпраздновать четыре его триумфа.
Будучи не в состоянии сдерживать свои чувства, Клеопатра восторженно закричала, закружилась, со всем пылом прижимая к сердцу письмо Цезаря.
Сбылось! Все сбылось!
На ее радостные крики в комнату вбежала Хармион.
– Божественная, что-то случилось?
– Я самая счастливая женщина в мире, Хармион! Самая счастливая! Мы едем в Рим!
4Каждый день был наполнен приятными хлопотами. Служанки упаковывали сотни роскошных нарядов, лучшие драгоценности отбирались в специальный сундук. А ведь еще надо было сложить рукописи, книги, чертежи будущего храма Исиды и театра в Александрии!
