Робин Апдайк - Саддам Хусейн
Наращивая давление на Кувейт, Саддам, несомненно, руководствовался традиционными иракскими мотивами относительно этой страны, такими как, националистические устремления, жажда огромного богатства и геостратегических преимуществ. В то же время его действия поддерживались чувством глубокого беспокойства, продиктованного все возрастающей иранской угрозой.
Хотя Ирак и Иран никогда друг друга не любили — вражда между этими странами может быть прослежена до «вековой борьбы между персами и арабами за господство в Заливе и в богатой долине Тигра и Ефрата к северу от него», — до конца 1960-х годов отношения между ними были совершенно корректными. Обе страны были обременены внутренними и внешними трудностями, и у них не было ни желания, ни энергии на взаимные враждебные действия. Поэтому периоды сближения и сотрудничества между Ираном и Ираком в XX веке были более частыми, чем периоды вражды и антагонизма. В конце 1920-х и в начале 1930-х годов Ирак и Иран сотрудничали при подавлении национальных восстаний, например, мятежей курдского меньшинства в обеих странах. В 1937 году они разрешили свой спор о стратегически важном водном пути Шатт-эль-Араб, отделяющем Ирак от Ирана, и в том же году заключили региональный пакт об обороне и безопасности (Саадабадский пакт) вместе с Турцией и Афганистаном. В 1955 году обе страны вместе с Британией, Турцией и Пакистаном заключили с подачи Запада Багдадский пакт о региональной обороне и, за исключением отдельных коротких кризисов, поддерживали рабочие отношения до конца 1960 годов.
Это мирное сосуществование неожиданно закончилось к концу 60-х. Из-за ряда событий — объявления Британией намерения ликвидировать военные базы к востоку от Суэца, уменьшения прямой советской угрозы после значительного улучшения иранско-советских отношений с начала 1960-х годов и увеличения доходов от нефти — иранский шах Мухаммед Реза Пехлеви вступил на честолюбивую тропу, ведущую к статусу Ирана как ведущей державы в Заливе. Чтобы оправдать эту политику, шах утверждал, что ответственность за соблюдение безопасности в Заливе лежит исключительно на местных государствах и что посторонним державам нельзя разрешать вмешиваться в дела региона. Он считал, что Иран, как крупнейшая и мощнейшая держава Залива, имеет моральные, исторические и геополитические обязательства по сохранению стабильности в этом регионе, необходимые не только для блага региона, но и всего мира.
Представление шаха об Иране как «наставнике Залива» — обычная тема в его заявлениях 70-х годов — проявилась во впечатляющем увеличении военной мощи, что превратило Иран в самую сильную страну Персидского залива. Это новое могущество было проиллюстрировано серией иранских действий, продемонстрировавших и странам Залива, и великим державам, за кем же именно остается последнее слово в регионе. Эти действия включали, среди всего прочего, оккупацию 30 ноября 1971 года стратегически важных островов Абу Муса и Больших и Малых Танбов около Ормузского пролива, которые в то время принадлежали соответственно эмиратам Шарджа и Рас-эль-Хайма. Действием того же рода была иранская интервенция в Оман с 1972 по 1976 гг. по просьбе султана Кабуза для подавления радикальных повстанцев дхофари, которые действовали вдоль оманской границы с марксистским Южным Йеменом (и поддержанных последним).
Для вновь образованного режима Баас в Ираке иранское честолюбие было совсем некстати, оно подрывало его собственную способность удержать власть. Никто не понимал этого лучше, чем Хусейн, главный архитектор партии и борец за ее политическое выживание. Он знал, что Баас неизбежно будет первой жертвой стремления Ирана к гегемонии в регионе по той простой причине, что как бы слаб ни был Ирак по сравнению с его более крупным соседом, он составлял единственное возможное препятствие на пути Ирана к военному превосходству; остальные государства арабского Залива были слишком слабы, чтобы шах считал их препятствием для своих планов по установлению иранской гегемонии.
И Саддам не ошибался. 19 апреля 1969 года Иран односторонне отменил договор с Ираком о правилах навигации в Шатт-эль-Араб, фарватере, — который простирается от слияния Тигра и Евфрата до Персидского залива и десятилетиями был предметом разногласий между Ираном и Ираком. По этому соглашению, граница между двумя странами устанавливалась по восточному берегу реки в низшей точке отлива. Это давало Ираку контроль над всем фарватером, за исключением пространства около иранских городов Абадана и Хорремшехра, где граница устанавливалась по средней линии прилива. Другим преимуществом, получаемым Ираком по соглашению, было условие, что корабли, проплывающие по Шатту, должны были иметь иракских лоцманов и плыть под иракским флагом, за исключением той площади, где граница устанавливалась по средней линии.
Теперь, когда Иран решил, что он больше не связан старым договором, он отказался платить Ираку пошлину и подчиняться требованию, чтобы все суда в Шатт плыли под иракским флагом. В ответ Ирак заявил, что односторонний отказ Ирана от договора 1937 года — вопиющее нарушение международного права. Подчеркивая, что весь Шатт-эль-Араб является неотъемлемой частью Ирака и единственным выходом страны в Залив, Багдад пригрозил, что не разрешит иранским судам использовать водное пространство, если они не согласятся с требованиями относительно флага. Полностью игнорируя это предупреждение, 24 апреля 1969 года иранский торговый корабль в сопровождении военного флота и под прикрытием истребителей прошел по спорным водам и не заплатил пошлины Ираку, как предусматривал договор 1937 года. Ирак не остановил иранский корабль, но очень скоро обе страны разместили войска вдоль Шатта.
Саддам был глубоко обеспокоен действиями Ирана.
— В последней четверти XX века никому не позволено нарушать международные договоры, — сказал он, по иронии судьбы подрывая свои собственные недавние аргументы в пользу иракского вторжения в Кувейт. — Тот аргумент, что этот договор был заключен при господстве империализма и, следовательно, должен быть отменен, не выдерживает критики. Вторая мировая война поставила условия, которые могут кому-то показаться несправедливыми, но они стали политической реальностью. Изменение этих условий может привести человечество к третьей мировой войне.
О глубине беспокойства Саддама говорила также высылка приблизительно 10 000 иранцев из Ирака, а также возобновление старых притязаний Ирака на иранский район Хузистан (по-арабски Арабистан) и образование Народного фронта за освобождение Арабистана. На этой территории жили и персы, и арабы; арабы в Хузистане получили независимость от персидского шаха в 1857 году, но в начале XX столетия Хузистан был снова присоединен к Персии. Тем не менее, сепаратистские арабские чувства не утихали, а временами разжигались панарабскими лидерами, такими как Насер или сирийская Баас. Когда Саддам начал разыгрывать эту карту, двусторонние отношения между Ираном и Ираком вскоре испортились окончательно.
