Эвелин Уэллс - Нефертити. Повелительница Двух Земель
В заключение обряда коронации стареющий царь Аменхотеп возложил на голову своего сына двойную, красную и белую корону Двух Земель и провозгласил его царем Египта.
И вот новый царь занял свое место на троне под статуей Амона. Обутые в сандалии ноги царя покоились на специальной скамеечке. Запах усиливался, песнопения продолжалось, в то время как жрецы объясняли молодому царю значение новых полученных им титулов и вручали его божественные верительные грамоты Амону.
Итак, царь Аменхотеп IV из восемнадцатой династии взошел на трон.
Как было написано после его имени: «Тот, кто приносит мир Амону, поместив его между ладонями».
(Интересно, знал ли Ай, наблюдавший за церемонией со своего места рядом с троном, что происходит в голове молодого царя? Разрешил ли Эхнатон к тому времени свои сомнения по поводу Амона?) Естественно, в ходе самой коронации он полностью отдавался величественной церемонии и демонстрировал неискреннюю преданность богу, который сажал его на трон.
(А Нефертити, стоявшая среди других женщин и с гордостью наблюдавшая за происходящим, знала ли она об этом? Он ей доверял. Но преданность заставляла ее идти за любимым, закрыв глаза на все подозрения.)
Теперь уже новый царь с эмблемами священной власти (посохом и плетью) в руках вел процессию вокруг зала, а от его тонущих в темноте стен отражались слова торжественного песнопения:
Возрадуйся, земля.
Счастливые времена пришли в Египет.
Пришел новый царь!
Это была церемония, называвшаяся «обход зала».
Песнопения переросли в рев, который был слышен за стенами храма, где его подхватили другие голоса и разнесли по всему городу, раскинувшемуся по обоим берегам Нила:
«Да здравствует царь! Да здравствует царь Аменхотеп IV! Живи миллионы и миллионы лет!»
Так проходил праздник. Тридцатью годами позже Аменхотеп мог бы отпраздновать еще один такой праздник, но какой египетский царь доживал до этого?
На площади перед храмом жрецы выпустили на волю четырех диких гусей. Их подкинули в чистое египетское небо, а вся толпа пела:
Летите к четырем углам неба.
Скажите богам Севера, Юга, Востока и Запада:
На царя Аменхотепа IV надели двойную корону!
И птицы разлетелись к четырем углам света.
(В те времена считалось, что земля представляет собой плоский квадрат, по углам которого стоят столбы, на которых покоится небо. В каждом углу живет бог, который правит «границей мира», и именно там рождаются ветры.)
Не успели птицы разлететься, как по всей земле разъехались колесницы, разнося новость во все части империи – от самых южных районов до Азии: в Египте правит новый царь. А из всех известных земель начали прибывать курьеры, послы и консулы, доставляя поздравительные послания и бесценные дары.
В храме продолжался праздник: все боги вместе с Амоном радовались наступлению нового царствования, которое под покровительством верховного бога принесет еще большее величие Египетской империи. «На животах и груди» высшие сановники страны давали обет верности новому царю. «Нюхая землю, ползая по земле», они заверяли царя Аменхотепа IV в своем почтении и всячески «превозносили его красоту».
В Египте начались торжества. Солдаты раздавали народу хлеб и бочковое пиво. На улицах и площадях гремела музыка, люди танцевали. Вверх и вниз по течению Нила в течение многих дней и ночей разносились крики: «Да здравствует царь!» В Египте началась новая эра.
Стоявшая рядом с золотым троном девочка Нефертити широко раскрытыми глазами смотрела на вызывающую ужас и восторг фигуру царя.
Мальчик, с которым она играла в детские игры, обменивалась поцелуями и удила рыбу, стал вдруг олицетворением мирской и духовной власти.
Он уже не был мальчиком, но мужчиной, монархом и богом. Он всегда был божественным. Боги признали его божественность, когда он только родился, потому что в момент его зачатия бог Амон вошел в тело царя Аменхотепа. Каждый фараон, как представитель бога солнца Амон-Ра на земле, содержал в своем теле частичку его духовного начала.
«Никогда и нигде больше, – писал Джулиан Хаксли, – священный жрец-царь не возвеличивался до такой степени, как в фигуре фараона».
Ни один человек никогда не представлял собой более пугающего и величественного образа, чем фараоны восемнадцатой династии.
Привязанная к длинному мальчишескому подбородку Эхнатона искусственная золотая царская борода сама по себе уже содержала элемент божественности. По преданию, его короны тоже обладали своей собственной сверхъестественной силой.
Теперь у него было множество корон, каждая из которых обладала специальным назначением и использовалась для различных случаев. Его больше нельзя было изображать без короны и символов царя Верхнего и Нижнего Египта, сокола и змеи.
В распоряжении Эхнатона было множество скипетров, жезлов и других символов власти. Все они были сделаны из золота и усеяны драгоценными камнями. Анх был символом жизни, плеть и посох – символами наказания и руководства, представлявшими его верховную власть над обоими Египтами.
Во время коронации он, скорее всего, был облачен в юбку из золотой ткани и золотую рубашку с одним рукавом, оставлявшую открытыми правую руку и плечо. Вокруг тонкой талии было затянуто сверкающее цветное опоясывание с длинными свисающими концами, а на плечах была короткая, в яркую полоску накидка, скрепленная на горле массивным украшением. Он выглядел неестественно высоким.
Несмотря на легкие одежды, он был украшен множеством драгоценностей. Они были всюду: в проколотых ушах, на руках, предплечьях и плечах. Над париком возвышалась корона, мало отличавшаяся от той, которую могла бы носить Нефертити. Как у Нефертити, на его веках лежали голубые или зеленые тени, а окружающий воздух был насыщен густым запахом духов. Теперь он был царем, и, куда бы он ни двинулся, перед ним шли придворные, одни из которых обмахивали его огромными веерами из страусовых перьев, а другие пели хвалебные песни.
Он был пугающе царственным и мужественным.
Рожденный солнцем, сияющий золотом – невозможно было смотреть на фараона и не считать его рождение чудом. «Страх, внушаемый им, вселяет ужас…»
Его глаза сверкали. Существовало поверье, что фараону достаточно взглянуть на дрожащего человека, чтобы прочесть все его затаенные мысли. Но нередко глаза его были обращены на девочку, стоявшую среди сотен его почитателей.
Годы, когда Эхнатон был соправителем, принесли ему могущество, рожденное неограниченной властью. В своих темных изящных мальчишеских руках он держал будущее Египта. От него зависело благополучие страны и ее дальнейшее процветание.
