Семён Пегов - Я и рыжий сепар
В стрелковский отряд Фриц попал случайно. Конечно, он успел поучаствовать в «Крымской весне» вместе со своими товарищами из донского казачества, рассчитывал в ближайшее время получить российский паспорт, но в Керчи очереди были расписаны на несколько месяцев вперед.
Артем отправился в Россию, думал найти работу в Ростове. Пересекая Керченский пролив, на пароме он услышал знакомые голоса. Это оказались его киевские друзья — Вандал и Крот. Пару лет назад, когда Фриц жил в столице Украины, они вместе охраняли православные храмы от налетов свободовцев, упашников и других радикалов.
Украинские националисты грезили созданием собственной автокефалии, идеи отделения от Московского патриархата в их кругах были особенно популярны — в то время как политики гнули свою линию с трибун, спортивная молодежь, фанатеющая от образа Степана Бандеры, устраивала собственные разгромные акции.
Фриц одно время даже работал в Киеве начальником охраны в Свято-Троицком монастыре, поэтому хорошо знал о выходках нациков. Православные активисты сколотили тогда собственную группу быстрого реагирования. Там Фриц и познакомился с Кротом и Вандалом.
Позже они потеряли связь, Артем уехал с Украины, последнее время работал в России. Однако встреча на пароме не была удивительной. Фриц предполагал, что его друзья, с которыми они лупили западенцев на улицах Киева, не останутся в стороне от крымских событий. В Крыму они не пересеклись, зато теперь вместе пересекают Керченский пролив.
Пацаны сказали, что в Киеве им всем лучше не появляться, Фриц поинтересовался, чем друзья будут заниматься дальше. Ответ был: «Воевать». Казак отреагировал скептически.
После триумфального возвращения Крыма, несмотря на агрессивное брызганье слюной правосеков и евромайданщиков, ему не верилось, что дело дойдет до вооруженного конфликта. Будь то Харьков, Одесса или Донбасс. «Можешь пойти с нами», — предложили ребята.
Причин согласиться у Фрица было несколько. Одна весомей другой. Его близкий друг служил в «Беркуте». Отстоял на Майдане от звонка до звонка. Недавно жена друга написала ему в контакте: 18 февраля мужа убили. Снайпер, выстрел в голову.
Собеседование проводил лично Стрелков. Группа в принципе уже была укомплектована, поэтому расспрашивали Фрица с особым пристрастием. Экстравагантный позывной. К тому же полноватый парнишка, с широким круглым лицом, румяными щеками, на вид лет тридцати, эдакий добродушный увалень, не был похож на потенциального диверсанта.
Впрочем, в рукаве Артем спрятал непобиваемый козырь. Одно время он работал на Киевском ремонтно-механическом заводе. Да, название предприятия звучит достаточно мирно и непритязательно.
На самом же деле это был серьезный военный объект, на котором чинили бронетехнику. Фриц трудился в двигательном цеху. Ремонтировал танки — Т-55, Т-64, Т-72. Иногда занимался вооружением, при нем осваивали новые модели бронетранспортеров — БТР-3 и БТР-4.
В доказательство Артем начал показывать фотки из телефона: вот он на «кладбище» танковых двигателей, вот он со сваркой…
Отказываться от бойца с такими навыками не имело смысла. Стрелков взял Фрица с собой. Через пару дней он пересек границу Ростовской и Луганской областей в составе его отряда.
На Украину ополченцы отправлялись, вооруженные автоматами Калашникова и пистолетами Макарова. Ни о какой технике речи не шло. Рассчитывать можно было только на трофеи, а следовательно, требовались люди, которые знают, как потом поставить захваченные танки, БМП и БТРы в строй.
Фриц сам офигевал от ироничных кульбитов собственной трудовой биографии. Получается, в Киеве он чинил орудия, от снарядов которых весной 2014 года ему придется ныкаться по окопам и подвалам. Сколько раз потом сослуживцы шутили: как легко было бы воевать, если б не его золотые руки.
В первом бою захватить бронетехнику противника не удалось. Задачи на тот момент ставились более скромные. На третий день после того, как они взяли Славянск под контроль, Ромашка, который фактически был правой рукой Стрелкова, построил их у располаги и отобрал пацанов для первого боевого выезда.
Фриц оказался в одной группе с Моторолой. Их отряду поставили задачу подобраться через зеленку как можно ближе к блокпосту ВСУ в пригороде Славянска и как следует покошмарить противника. Кошмарить особо было нечем — из вооружения у ополченцев пока что имелись все те же АК и ПМ.
Бой длился пару-тройку минут, украинские солдаты поначалу растерялись, потом запросили подкрепление. Прибывшие в зону АТО погранцы устроили на ополченцев настоящую облаву, как полагается, с собаками.
Стрелковцы рассеялись по зеленке, разбились на маленькие группы — каждый возвращался на базу как мог. Из леса Фрица, опьяненного выбросом адреналина от первого боя, выводил Моторола.
Погранцы цепью окружали сектор, иной раз парни слышали лай ищеек в паре десятков метров от себя. Опаснее всего было пересекать открытое пространство и просеки. Над ними постоянно кружил Ми-24 — вертолет украинских ВВС, а просеки патрулировали уазики пограничной службы.
Фрицу с его массивной комплекцией и весом сто килограммов пришлось конкретно попотеть. Попробуй успей за маленьким и юрким Моторолой, который, несмотря на тяжелую экипировку, легко пробирался через бурелом, умудряясь не производить почти никакого шума. К ночи им удалось выбраться.
В следующие три месяца было все — выезды в составе бронегруппы на оказание огневой поддержки, выговор от Стрелкова за обсуждение состояния оружия по рации, сырые и затхлые подвалы, в которых вместе с местными жителями прятались от артиллерийских обстрелов ВСУ, ежедневный рацион из монотонной гречки с тушенкой в штабной столовой.
Когда ополчение выходило из Славянска, Фриц вместе с бронегруппой находился в Краматорске в распоряжении Хмурового — главного стрелковского контрразведчика. Изрядно потрепанную артиллерией колонну, входившую в город прямо через поля, он увидел на рассвете.
Вырвавшиеся из блокады ребята спрыгивали с дымящихся от жара бронемашин, вылезали из пыльных легковушек. Кто-то закуривал, кто-то с потерянным видом усаживался на тротуар.
В замасленном камуфляже, с бледными от окопных и подвальных будней лицами, заросшие щетиной — все они находились будто в состоянии транса. Никто не верил, что им пришлось оставить Славянск. Никто не знал, сколько пацанов они потеряли по дороге.
Ошарашенный Фриц смотрел, как в Краматорск прибывают отставшие группы ополченцев. Механик из второй бронегруппы — взрослый мужик лет сорока, судя по всему местный — сидел, прислонившись к колесу припаркованного у штаба БТРа, и плакал. Еще через час им сообщили, что Краматорск они оставляют тоже.
