Александра Коллонтай. Валькирия революции - д’Анкосс Каррер Элен
Таким образом, летом 1918 года в России установился режим террора. Народ жил в ненависти и страхе перед беспринципной властью. Стране грозили со всех сторон союзные державы, Германия и Белая армия. Кто мог тогда вообразить, что власть, находившаяся под гнетом ненависти, страха и угроз, сможет пережить этот кромешный ад и устоять перед вооруженными силами могущественных противников, осадивших ее?
Вот в какой стране Александре Коллонтай предстояло развернуть свою деятельность. Незадолго до этого она восстала против желания Ленина подписать Брест-Литовский мирный договор. Внутри партии она выступала против восстановления смертной казни. Тем не менее именно с этого времени она посвятила все свои силы и все лучшее, что в ней было, служению Ленину и партии. Ее преданность большевизму стала с тех пор абсолютной.
Пока в стране развертывался террор, порождавший такие трагические явления, как взятие заложников и предумышленные убийства, невозмутимая Александра проводила пропагандистское турне, порученное ей партией. Конечно, в этом задании для нее крылось и преимущество, ибо она реабилитировала себя в глазах партии, чье уважение к ней было подорвано. Ее репутация как женщины также страдала от злонамеренных слухов. Ее обвиняли в том, что она смешивает любовные дела с политической жизнью, и сам Ленин насмехался над ней по этому поводу.
Александра Коллонтай. 1918. [РГАКФД]
Но теперь она вновь производила впечатление активистки, отдающей все силы на благо партии. Пропагандистское турне, вмененное ей в обязанность, совсем не оставляло времени для отдыха, а везде, куда она направлялась, существовала угроза нападения белогвардейцев. Когда в августе она прибыла в Ярославль, находившийся в списке мест, где ей надлежало выступать, то оказалась в большой опасности, поскольку город был окружен войсками адмирала Колчака. Коллонтай и всем, кто ее сопровождал, пришлось сделать крюк в направлении Костромы, а затем вернуться в столицу.
В то же время по пути из Москвы ей удалось сделать остановку в небольшом городе Орехово-Зуево, где все рабочие силы были задействованы в текстильной промышленности. Эта индустрия предъявляла спрос в первую очередь на женские рабочие руки, и перед Коллонтай вставали сразу два крупных вопроса, являвшихся предметом ее забот: защита прав женщин и их включенность в политическую жизнь. Вернувшись в Москву, она собрала вокруг себя женщин — простых работниц и ответственных партийных активисток, Клавдию Николаеву и Конкордию Самойлову, — чтобы обсудить с ними организацию всероссийской конференции женщин, которую Коллонтай надеялась провести в ноябре. Она также возобновила свою кампанию, нацеленную на то, чтобы добиться от партийного руководства разрешения иметь внутри партии женское представительство от специальных инстанций. ЦК ответил на это твердым отказом.
Выступление А. М. Коллонтай на открытии памятника Тарасу Шевченко на Трубной площади. 5–19 ноября 1918. [РГАКФД]
По возвращении ее в очередной раз поджидала еще одна проблема — разногласия Дыбенко с партийным руководством, окончательно так и не разрешенные. Она подумывала отыскать его (они не виделись уже несколько месяцев), но по прибытии в Москву ей пришлось довольствоваться их традиционной игрой в прятки. Она узнала, что Дыбенко отбыл в Крым для возобновления борьбы против немцев, которые оккупировали полуостров, и против правительства генерала Сулькевича, сотрудничавшего с оккупантами. Однако Дыбенко угодил в западню и сидел в тюрьме в Севастополе. Таким образом, его судьба зависела от немцев, хозяйничавших в Крыму.
Как же его спасти? К кому обратиться? Коллонтай вновь сделала ставку на Свердлова, всегда внимательного к ее просьбам. Раньше это оправдывало себя, ибо ее просьбы находили отклик. Свердлов попросил Коллонтай завершить пропагандистское турне в окрестностях Москвы, пока он будет заниматься освобождением Дыбенко. У Свердлова имелась такая возможность, поскольку как раз в тот момент он вел переговоры с немцами об обмене военнопленными. Дыбенко включили в список. Едва оказавшись на свободе и не переведя дух, Дыбенко сумел собрать небольшой отряд, с которым атаковал войска Колчака под Екатеринославом. Его отвага принесла плоды — враг потерпел поражение. Но затем на Дыбенко нашло свойственное ему высокомерие: разве не стал он вновь героем? Коллонтай воспользовалась случаем и обратилась к Ленину с требованием снова принять Дыбенко в партию, и Ленин рекомендовал Свердлову сделать это. Дыбенко был спасен!
Не теряя времени, Коллонтай отдалась еще одной своей страсти — женскому вопросу, и в том же самом письме, которое спасло Дыбенко, она объяснила Ленину, что, поставив весь свой агитаторский пыл ему на службу, взамен просит его поддержать идею проведения запланированной всероссийской конференции. Ленин приветствовал выраженное ею желание всецело посвятить себя служению партии и уверил ее в том, что забудет их разногласия и поддержит ее план относительно конференции. Но он также предостерег ее от любых попыток создания отдельной женской организации. Коллонтай вернула себе расположение Ленина и партии, однако некоторые партийные руководители, в том числе Каменев и Зиновьев, по-прежнему относились враждебно к ее проектам, расценивая их как «феминистские», что в их устах звучало почти как оскорбление.
Коллонтай это не волновало: она одержала верх, и крупная всероссийская конференция женщин, столь милая ее сердцу, приступила к работе 16 ноября 1918 года. Работницы, делегированные предприятиями, на которых они трудились, съехались отовсюду. Александре предрекали, что к участию в конференции ей удастся привлечь всего несколько десятков женщин, тогда как в действительности, вопреки всем прогнозам, прибыло свыше тысячи участниц. Это создавало большие проблемы, поскольку ничто не было заранее подготовлено для того, чтобы принять, обеспечить жильем и питанием так много женщин.
Свердлов, как всегда, выразил готовность помочь Александре. В знак признательности она попросила его произнести вступительную речь. Крупская также поддержала этот проект и усилия, приложенные Коллонтай для его реализации. Можно почти с полной уверенностью утверждать, что это она побудила Ленина на третий день присоединиться к участницам конференции и обратиться к ним с речью. И хотя это выступление не отличалось оригинальностью, аудитория встретила его восторженными овациями, а затем пропела «Интернационал».
В первый день слово взяла Инесса Арманд. Прекрасный оратор, она сумела завоевать расположение работниц, продемонстрировав, сколь непосильное бремя на них возлагает семья, тогда как государство не оказывает им никакой помощи для облегчения их тягот. Выступавшая следующей Коллонтай остановилась на позитивных моментах, отметив, к чему женщинам следует стремиться, чтобы примирить свою трудовую жизнь (по мнению Коллонтай, самую ценную часть человеческого существования) с жизнью семейной.
Она заявила, что традиционная модель семьи должна исчезнуть, чтобы женщины освободились от домашних обязанностей. Женщинам нужно иметь возможность растить детей, любить их, извлекать пользу из их существования, а не заниматься решением бытовых проблем. Новая модель семейных отношений вкратце выглядела так: «Двое членов рабочего государства, объединенные любовью и уважением, свободны от ревности, женщины больше не зависят от мужчин и тем самым становятся равными им». Государство должно обеспечивать женщин материальными средствами для воспитания детей, не беря на себя ответственность за них. В жилых домах следует устроить ясли, рестораны или общественные столовые. По правде говоря, некоторое обобществление уже существовало в крупных городах, где приток рабочего населения и нехватка жилья понуждали к коммунальной жизни, в частности к пользованию общей кухней.
