Сергей Есин - На рубеже веков. Дневник ректора
Дело Руцкого будет рассматриваться в Верховном Суде.
24 октября, вторник. Продолжается, как я и предполагал, противостояние между израильскими войсками и населением Палестины. Израильтяне выдвинули в бой танки. «Независимая газета пишет, что вследствие войны, миллион наших соотечественников из Израиля может вернуться. А не вернется ли Андрей Дементьев, бывший редактор «Юности»? Утром заходил ко мне С.Ю.Куняев. Приехали его заочники, сегодня его семинарский день. Говорили о публикации дневников. В десятом номере «Нашего современника» эта публикация закончилась. Патриотический лагерь раскололся, многие меня за эту публикацию осуждают. С.Ю. рассказывает, как к нему приходят отдельные персонажи, показывают цитату, скажем, из Троцкого или Гинзубрга и говорят со значением: «И это ты печатаешь!» Я ответил, что многие мною недовольны персонально за эту публикацию, а другие руководствуются мафийным принципом, которым руководствуются, кстати, и их антиподы. Стасик человек значительной культуры и очень живого ума. Другое дело, что нам приходится жить в сложном, постоянно ловчащем, окружении. Писатели народ сложный и очень неадекватный. Есть писатели, которые находятся в патриотическом лагере, потому что другой лагерь из-за отсутствия таланта и культуры их просто бы не взял, а есть, которые, обладая все полнотой таланта и эрудиции, добровольно в лагерь либерально-демократический лагерь не ушли, хотя имели бы больше именно в нем. Таков, кстати, Распутин.
Умер Сева Копытов, племянник давно покойного дяди Феди Сапрыкина, моего отчима. Он преподавал математику в МГУ. Не видел я его лет тридцать. Завтра поеду хоронить на Троекуровское кладбище.
25 октября, среда. Утром Федя ездил в банк за стипендией. На кладбище меня отвозил Самид на своей замечательной машине. Я все время удивляюсь, как человек за волосы вытащил себя к образованию и другой жизни. Его мысль о разнообразных землячествах. А зачем надо уезжать из метрополии, чтобы сразу же требовать обучение на языке, театров, школ и т. д. Кажется, он понимает особенность своей нации. Хотя сам он, приехав в Москву мальчишкой, переменял десятки специальностей, работал таксистом, мастером на ЗИЛе, закончил один институт — автомеханический, потом наш Литературный, он понимает, что нация не рабочая, а торговая. Ну, любят они торговать, ну уйдут с Московских рынков — значит, они совсем будут пустые. А то, что они на рынках, значит, этого кто-то хочет. Десятки участковых, милиция, городские власти, которые все это терпят. Здесь, конечно, сложный вопрос, но о нем размышляют.
Русский писатель — это писатель пишущий и думающий на русском языке. Не называй себя русскопишущим писателем, а просто русским писателем. Писательство это больше, чем нация!
В ритуальном зале я вспоминал о молодом Севе, думал о маме, о дяде Феде. Много мыслей летало под этими высокими сводами. Встретил на похоронах Зою, сестру Севы, я помню ее еще девчонкой-студенткой, когда за нею ухаживал парень-музыкант из Таджикистана. Они потом поженились, парень стал председателем союза композиторов Таджикистана. Вот она жизнь, вот она и политика. Сева умер в 72 года, всю жизнь проработав в МГУ, в институте механики, весь белый, седой доцент, не хватавший звезд с неба, но проживший удивительно честную и достойную жизнь. Передаст ли он привет моим близким?
В 12 часов состоялось бюро исполкома. Пулатов еще до начала был сильно выпивши, не закончилась первая часть, — утверждали повестку завтрашнего собрания, как уже понесли шашлыки, водку и закуску. С циничной силой азиата Тимур верит в непобедимость этих средств. Я сразу почувствовал какой-то конфликт, который веял над всем этим собранием. Резко говорил Шавкат Ниязи, еще недавно постоянный союзник и друг Пулата, его защитник, советник и серый кардинал. Шавкат проработал в Союзе 40 лет. На чем они поссорились? Тут же Пулатов наехал на Арсения Ларионова, директора «Совписа», который всегда писал все его уставные документы. О силе предварительного скандала стало понятно, когда юрист МГСПС, по просьбе принципала, зачитал параграфы устава, по которому Пулатова можно снять с должности. Снять его с должности нельзя, для этого он сам должен написать заявление. Устав в свое время он создавал вместе с Ларионовым. Хорошо поработали. И не рыпайтесь, не получится. Пулатов говорил какие-то упреждающие речи о воровстве, о слухах, об удивительно выгодном для МСПС проекте Госкомимущества по сдаче в аренду усадьбы Ростовых. Своим подозрительным умом я представлял, что за этим может стоять.
26 октября, четверг. В десять часов Исполком начался с речи Тимура, полной тех же подтекстов, мыслей о том, что без него всем будет плохо, что он единственный, кто может поддерживать ситуацию. Пулатов все время нажимал, что здесь представители Госкомимущества. Вот они встанут и все вам расскажут. Эти двое ребят, с готовностью бывших и вчера, сидели и сегодня. Какая-то большая заинтересованность у этой пары. Я уже понимаю, все решено, условия и для ресторана и для других организаций, оккупирующие усадьбу арендой, удобные, в лучшем случае для Тимура не хлопотные. А тут старый черт Михалков влезает в это дело и говорит, а надо ли союзу идти в долговременную кабалу. На этот раз круг слушателей был расширен. Кроме представителей республик, сидели и русские писатели, в частности Бондарев, Михалков. Это именно по их инициативе было собрано это совещание. Потом вместо отчета по работе с национальными литературами Ниязи произнес 40-минутную речь, полную самых серьезных обвинений в сторону Пулатова. Здесь и каких-то 1,5 миллиона долларов, недополученных Сообществом за уступку права на дом кому-то из банков или застройщиков. Такой факт, дом, действительно был. О деньгах за проданную квартиру, принадлежащую ранее СП. О каких-то других суммах. Все это было так крупно и отважно, что напоминало вымысел.
Как правило, писатели из республик, совершенно задавленные местными властями, удивлялись, что у русских писателей еще что-либо есть. Для них еще поддержка Пулатова — это поддержка своего, кровного. Если это все перейдет к РФ, то они станут никому не нужны, кто хоть изредка будет принимать их в Москве. Время действительно изменилось, МСПС выродилось в организацию, работающую с начальством. Они и сейчас в практическом смысле нужны только Тимуру. Он распределитель средств, международный представитель. Я его всегда поддерживал.
Михалков читает свое обращение. Его подписал он сам, Бондарев, Гамзатов. Все весомо. Он, Михалков сам — почетный председатель Сообщества. Сразу же возникает склока по ведению собрания. Пулатов пытается давать слово в дискуссии только своим. Возникает предложение по ведению собрания кем-либо из объективных людей: Гусев или Есин. Я все время помню, что в три у меня Ученый совет.
