Владлен Троицкий - Записки Харитона Лаптева
По реке Енисею лес всякой, годной есть на строение до города Мангазейска. А ниже Мангарю, то мелкой листвяк, на строение не удобен, козейска местами сыскать можно. А что ниже к моторый окончился к морю в поралеле 69°43' ширины, при урочище Крестовского мыса{133}. А ниже по течению к морю нет никакова лесу стоячего, но токмо плавнику довольно.
Около моря по всем тундрам, кроме северных мысов Восточнаго и Западного{134}, то есть до 74°00' ширины, на мокрых местах растет тальник, не выше двух дюймов вверх, которой толстыми стеблями стелится по земле на аршин и меньше. В летнее время и малой лист издает.
А на иных местах, где влажнея земля, растет березник тонкой кустами не выше фута. По здешнему зовется ярник, которой употребляют самоеды в лете вместо дров или есть варят; лист на них в копейку серебряную, больше не бывает летом. От вышеупомянутой ширины к северу никакого нет лесу, и с нуждою реткая трава выходит.
Река Енисей глубиною идет нарочитою во всех местах, кроме что на порогах, ниже 40 верст села Дубченскаго, на которых глубина бывает меньше семи фут в летнюю пору. А весною настоящей глубины без нужды, всякое и большое судно до 15 фут пройдет, понеже и быстрину невелику имеет, как на Тунгуске реке бывает.
А шириною сия река под городом Енисейском не уже трех верст. А что ниже по течению, то шире. Но токмо под помянутыми порогами сошлась меж утесных камней, где ширину составляет меньше 2-х верст. А потом паки шире пошла до Крестовского мыса, откуда начнутся много островов{135} по течению. Для чего и река шире, с губами пойдет, и берега меж собою не паралельны лежат. А за Муксунским мысом весьма часты острова{136} к морю, так что и описать всех время столь получить невозможно. Меж которыми проходы так мелки, что в лете на лотке не проходят. А весною с нуждою на той же лотке пройти можно. А меж тех частых островов есть две токмо протоки узкие, на которых не меньше 4 сажен глубины в малую воду, где всякие суда проходят с лоцманом. На оных островах есть руские промышленники живут, у которых много ловится рыбы всякой. И гусей, и лебедей диких великое множество ленных промышляют в июне месяце.
Ниже частых островов словет губа{137} весьма широка, так что берег берега не видеть. А собою оная губа мелка, кроме главного фарватера, где река течет до Гостиного мыса восточного берега, против которого и западного берега мыс виден. Тут и на низ начнется настоящая глубина реки.
Руские промышленики, по сей реке живущие на западном берегу ниже города Мангазейска не больше сто верст и до самого моря, прежде Камчацкой экспедиции претерпевали великие обиды от юраков{138}, которые кочуют меж рек Оби и Енисея. Понеже сии юраки, приходя, многих грабили и до смерти убивали не токмо жителей, но и служилых зборщиков ясашных. А оные юраки, некоторые состоят в ясаке, но токмо в вольном. И то, что и сколько хочет, платит зверями.
НА КОНЕЦ СЕГО ОПИСАНИЯ Прилагается о кочующих у северных мест лежащих во Азии сибирских мест, в каком суеверстве содержат себя и о состоянии нечто о нихТунгусы, слышав от руских, знают, что Бог есть на небеси. А в какой воле человек сотворен на земле, хотя и слышат от руских же, токмо не верют. А Дателя всех благ Содетелю причитают, а Вредителя и Злодателя — диаволу. Чего ради есть у них и болваны, без всякого признания о нем называют Богом. Грамот никаких не имеют. О прошедшем, и в память дальнюю не предают.
Тем болванам более жертв не приносят, как пред ним убив своего жирного оленя. Едят при огне, на которой первой кусок мяса бросают, а болвану салом уста мажут. А кожу повесят до изгнития на том месте.
Имеют у себя шаманов, то есть колдунов, которые сами о себе сказывают, что в действе их шаманства говорит с ними диавол и противник Богу, которой им объявляет, что де крещеных ничем вредить не смеет, а своих сколько возможно вредит, и будущее будто сказывает.
Шаманство их состоит разными манерами. Иные ножами режутся и кричат, иные скачут и в бубен бьют, и поют. Иные замышляются и тихо говорят. Потом придет в такое безумие, что в беспамятстве якобы видит диавола и говорит с ним, чего от него требует.
Оное шаманство от них происходит не инако, как наредяся во особливое к тому платье страшное, на котором множество маленьких звонцов медных и разных штучек железных на тоненьких плетенках, в четверть аршина долгих, нашитых на рукавах и на стану, где главные по швам.
О житии своем никакого протчего закона не имеют. Жен содержат сколько хотят и их возможность. Которых покупают разными ценами, то есть от богатого дороже, а от убогого дешевле, понеже от богатого больше приданого чают взять и дают. Покупка невестам состоит в оленях, называется по их калым. Приданое состоит в тех же оленях и некоторых зверей кожи, и платьях.
Друг друга обидеть боятся, чтоб ему тож зло не пришло. А по незапности учинится обида, то воюют орда на орду, то есть князец на князца. Которой от протчих разнится, больше имеет детей и богатее, и разумнее, такого из своего рода избрав, называют князец. И вместе при нем качуют везде, который все суды меж ними судит и наказует.
Имеют ружье: лук со стрелами, да полосу, яко нож в аршин долгой одного железа, да копье. На себе носят латы кольчужные и плащеные из железа. Одеяние их короткое, из оленьей кожи. Нужнейши инструменты и лехкие кузницы с собою возят, и свои вещи сами куют надобные.
Палатки у них, называютца чюм, из оленьих кож. Зимние с шерстью, летние из ровдугу, то есть замша. Растягивают на шестах, которые с собою возят.
Мужеством и человечеством и смыслом тунгусы всех качующих и в юртах живущих превосходят. По тех тунгусов состоят якуты в мужестве и человечестве.
Якуты трех манеров житие имеют. Первые живут около Якуцка, все скотные{139}, имеют множество коров и лошадей, на которых зверя промышляют, так что на лошади лисицу всякую угоняют и стреляют. На реке Вилюе близ вершины живущие якуты сами железо делают, ис котораго котлы и протчие вещи свои зделав, продают не дорогою ценою. Другие якуты, близ моря живущие и во всех тех местах, где скота не водят, имеют оленей, как тунгусы. Третьи якуты, у самого моря и по рекам есть живущие, на собаках промышляют, а оленей не имеют. Суеверство и состояние жития их, такова ж как у тунгусов, безотлично. Сверх тех якут, новокрещенные живут по зимовьям, как и руские, на собаках промышляют.
По тех{140} якутах состоят самоеды в мужестве и человечестве. Состояние жития их и суеверство, как и у тунгусов, без всякой отмены. Но многоверством разнятся, то есть не токмо болванов почитают. Но если какую вещь странную сыщут в тундре, о которой их смысл не постигает, как там она есть взяв, оное причитают богом, которого к какому благополучию назовут, тем и слывет. Самоеды мясо и рыбу, сырое и талое, ядят в одном смаке, как и вареное.
