Борис Привалов - Сказ про Игната-Хитрого Солдата
- Чужой ум хорош, а свой лучше, - молвил дед. - Он под Спирькину дудку пляшет, вот и доплясался.
Когда пыль осела. Дурында протёр глаза и пошёл к мельнице. Лицо его было растерянным и удивлённым.
Он молча сел рядом с Игнатом и дедом.
- Не туда иди, куда дорожка ляжет, а куда ум-разум подскажет, - сказал Игнат. - Вот ты, Яков, сам на свой крючок и попался. Опозорился, как швед под Полтавой.
Игнат, глядя в голубые простодушные глаза Якова, растолковал, что произошло.
- Ты прихвостень Чёртов! - вставил дед Данилка. - Спирька тобой вертит, как пожелает. Тьфу, смотреть тошно!
Яков со всем соглашался, кивал головою.
До захода солнца Игнат и Яков помогли Савушке, Василию, Демиду и другим мужикам наладить ворот и бадейки. Подождали ветра, но его не было, и крылья мельницы были неподвижны.
Уже начали прилетать крикливые галки, располагаться в привычных местах.
- Идите! Вечеряйте! - сказал Савушка, едва перекрикивая галочий грай. - Будет ветер - приходите хоть ночью! Посмотрим, что вышло!
9. Сказка о Хитром Лапте
... У сказочника-баюна всегда красно слово за щекой припасено...
Из скоморошины
Бабка Ульяна и Стёпка приготовили вернувшимся с мельницы мужикам всё, что только можно было найти в доме. Даже грибы, которые Савушка сегодня принёс Ульяне, и те уже были сварены, пожарены. После еды все вышли из избушки, расселись, разлеглись кто где - на старых поленницах, на завалинке, а то и прямо на тёплой, прогретой за день солнцем земле.
Ай во боре, во боре
Стояла там сосна,
Зелена-кудрява...
напел Василий тихо.
А остальные подхватили:
Ехали бояре,
Сосну ту рубили,
Досточки пилили...
Песня то громче, то тише кружила над избушкой, подчиняя голоса своему неспешному полёту.
- Повеселее бы что, - сказала бабка Ульяна, когда песня кончилась. Позадористее, чтоб радости поболе.
- А почему Игнат молчит? - спросил Демид. - Или от песен наших отвык?
- Песни мы ещё успеем петь, - молвил дед Данилка. - Пусть лучше-ка солдат нам скажет про битвы-сраженья, где дым-порох нюхал, от пуль-пчёл отмахивался...
И все сразу обрушились на Игната с просьбами:
- Про Полтаву!
- Как ты с царём встретился!
- Как ты шведа в полон брал!
- Про города заморские, дальние!
Просьбы были жаркие, шли от самого сердца. Игнат понял, как истосковались его земляки по сказкам и рассказам.
- Про царя что сказать? - покрутил ус Игнат. - Видел я Петра Алексеевича. Не одиножды. Такой же он человек, как любой. Две ноги, две руки. Ростом большой был, голос звучный. Но он - царь, а я, известно, солдат. Что меж нами близкого?.. А про войну тем интересно, кто её не ведал, в неё не окунался. Война - это... да страшно вроде и начинать. Может, лучше про неё не говорить?
- Сказывай, сказывай, мы не пугливые! Любим про страшное!
- Чего бояться? Говори, Игнат, говори!
- Кто войны не видел, в бою не бывал, тому чего бояться? - усмехнулся Игнат. - Ну ладно, слушайте. Лежу я за бугорком, а с той стороны поля пушки шведские стоят. Сначала одна ударила - огонь, гром. Потом другая - огонь, гром. Потом третья. Потом все вместе. А я лежу. Дым стоит - ничегошеньки не видно. Днём темно стало. И где-то сбоку шведы бегут - земля гудит. Дальше не знаю, как и говорить... Страх один!
- Ну, Игнатик, ну говори!
- Да что ж ты нас томишь-то...
- А не будете бояться? - спросил Игнат, и его мохнатые брови поползли на лоб.
- Нет, нет!
- Тогда слушайте, только не мешайте, - продолжал Игнат. - Лежу, значит, я за бугорком, а с той стороны поля пушки шведские стоят. Сначала одна ударила - огонь, гром. Потом другая - огонь, гром. Потом третья. Потом все вместе... А я лежу. Дым стоит - ничегошеньки не видно. Днём темно стало. И где-то сбоку шведы бегут - земля гудит... Дальше не знаю, как и говорить... Самому страшно...
- Да что ж это ты, Игнатик! Говори уж до конца!
- Чего же говорить? Тут и сказу конец. Всё, - улыбнулся Игнат.
- А где же страшное? - спросила Стёпка.
- Как - где? Да разве не страшно: лежу я за бугорком, а с той стороны поля пушки шведские стоят... Сначала одна ударила - огонь, дым. Потом...
Засмеялся дед Данилка, за ним и остальные.
- Ладно, Игнатушка, ладно, - сказала бабка Ульяна, - знаю я тебя, языкатого.
- А ну её, войну! - махнул рукой Игнат. - Рубились, кололи, стреляли... Ворогов били, будем опять бить, ежели на нас пойдут. Вот и весь сказ.
- Не морочь нам голову, по-настоящему сказывай, - продолжала бабка. То всё присказки, ты сказку давай.
- Что ж, - вздохнул Игнат, - можно и сказку... Жил-был боярин, а при нём слуга верный. Ну, вроде как Спирька у нашего князя. Жили они в лесу, в глухомани, в самом буреломе их домик стоял. Пришёл к ним солдат - со службы шёл, да заплутался. "Солдат, а солдат, - говорит боярин, - сказки знаешь?" - "Знаю". - "Тогда ешь - пей сколько душе угодно, а потом нам сказывать будешь", - говорит ему боярин. Ну, слуга тут несёт всякие кушанья, солдат поел, попил. "Слушайте, говорит, сказку-быль. Только не перебивайте! Кто перебьёт, тот и досказывать будет". Согласились боярин и слуга, легли все на лавки - слушать приговились. Ну, солдат и начал так: "Зачем я к такому хозяину ночевать пришёл, который сказки заставляет сказывать? Зачем я к такому хозяину пришёл ночевать, который сказки заставляет сказывать? Зачем я к такому хозяину..." И говорит солдат, и говорит всё одно и то же. Боярину надоело, он осерчал, как крикнет: "Я тебя сюда пустил, чтоб ты сказки сказывал, а не языком молол!" - "Ага, перебил?! - обрадовался солдат. - Теперь сам досказывай! Уговор-то дороже денег!" Солдат кулак под голову - и заснул, а боярин принялся доканчивать: "Кто таких сказочников пускает ночевать, так тому и надо. Кто таких сказочников пускает ночевать, так тому и надо. Кто таких сказочников пускает ночевать..." Тут уж слуга верный не выдержал: "Да что ж это делается? И сказки нет, и спать не дают..." Боярин обрадовался: "Э-э, слуга верный! Ты меня перебил - тебе и досказывать". А сам голову под пуховик - и спать. Вот слуга-то до самого утра и говорил, и говорил...
- Опять присказка, Игнатушка, - сказала бабка Ульяна и стукнула клюкой в пол. - Не томи, родимый...
Игнат увидел, что побасенки да присказки уже сделали своё дело и все приготовились, настроились слушать настоящую сказку.
- Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, - начал Игнат. - В то время, когда реки текли молочные в берегах кисельных, а по полям летали жареные утки, близко ли, далёко ли, низко ли, высоко ли, в некотором царстве, в некотором государстве жил да был солдат, по прозванью Хитрый Лапоть. За что его так прозвали, никто толком не ведал. Может, за то, что носил он всегда с собой в ранце лапоточки из родной деревни. А может, за то, что была у него поговорка такая, присловье:
