Марианна Колосова - Вспомнить, нельзя забыть

Мне пишут многие. Одни дают советы
Другие возмущаются, бранят
Вы поняли меня. И вас хочу за это
Благодарить мой неизвестный брат.

Советуете Вы, чтоб в трудные мгновенья
Склонялась я к подножию креста.
И силы черпала в молитвенном стремленьи,
Но брат не забывайте заповедь Христа.

«Простить врагов, и за врагов молиться!»
Завет божественный, но мне ли воспринять?
К подножию креста не смею я склониться,
Глаза не смею к небесам поднять…

Не надо осуждать, подумайте, поймите:
Ведь в жизни я встречала только зло.
И в годы жуткие — измен, кровопролитья,
Что душу мне смягчить могло?

От революции, от дней борьбы кровавой,
В нужде и голоде, в изгнаньи и слезах,
Душа, напитанная горечи отравой,
Изведала и боль, и ненависть, и страх.

Да, женщина должна смотреть с любовью
В родной семье на мужа и детей:
Но если душу ей обрызгали невинной кровью?
Но если сердце вынули у ней?

Душа клокочет в бурном возмущеньи!
Поймите, милый, неизвестный брат,
Не в силах вымолвить она слова прощенья,
Проклятья на устах у ней горят.

Для Русской женщины голгофа наступила
В печальном сердце рана глубока.
Ее «свобода» — ненавидеть научила,
Жестокой стала женская рука!

«Простить врагов, и за врагов молиться!»
Завет Божественный, но мне ли воспринять?
К подножию креста не смею я склониться,
Глаза не смею к небесам поднять!

Эх, тряхну-ка я кудрями!
Отгоню тоску мою.
Над Маньчжурскими полями
Песню Русскую спою!

Знаю, рано ли поздно
Я увижу милый край,
Ветер северный морозный,
Мою песню передай.

Ты слова мои запомни,
Ветер вольный мой степной!
Просьбу слезную исполни,
Поклонись стране родной.

Поклонись тайге суровой,
Над полями пронесись.
Сибирячке чернобровой
Низко-низко поклонись.

Вместе с вихрем пылью снежной
Пусть развеется тоска,
И тебе поклон, безбрежной,
Бия — горная река!

Отгоню я свое горе,
Буду песню звонко петь,
Ветер будет песне вторить,
Сосны ярко зеленеть!

Уж ты, ветер мой, таежный!
Улетела б я домой!
Ради Бога если можно,
Унеси меня с собой!

Знаю, мне Господь поможет,
Край родной мой увидать,
Это будет… Ну а все же —
Не могу я больше ждать!

В пестрой многосложности
Жизненных путей
Яркие возможности
С буднями сплелись.

В смутной предрассветности
Что-то ищем мы,
Только нет ответности
Из кровавой тьмы.

Старое разрушено.
Нет вперед пути. Все огни потушены
Некуда идти…

Боже. Боже Благостный
Укажи нам путь!
Не оставь без радости,
Дай нам отдохнуть.

Я сижу в своей маленькой комнате
И невольно мечтой к Вам лечу,
Вы меня уж наверно не помните?
Вам былое напомнить хочу.

Из далекой Москвы Вы приехали.
Наш глухой городок оживал.
По стране отдаленными эхами
Революции гром грохотал!

Мы в саду городском познакомились,
Проводили меня Вы домой,
Называли дикаркой сибирскою
И делились мечтами со мной…

А кругом поднимались восстания!
Тот, кто молод, всегда эгоист:
Каждый вечер я шла на свидание
На двукратный условленный свист.

Как то днем Вас на улице встретила
С ярко-красной звездой на груди.
На приветствие Вам не ответила,
Лишь шепнула с тоскою — уйди!

Видит Бог, я не знала действительно,
Что мой милый, мой враг — коммунист!
Я не вышла в тот вечер на длительный,
На двукратный условленный свист…

Через день загорелось восстание,
Закипел городок наш глухой
И забыв про любовь, про свидания
Я конца ожидала с тоской…

И в повстанческом белом движении
Я на жертвенный подвиг пошла…
Озарилось лицо отражением —
Состраданья, любви и добра.

Уж полгорода нашими занято…
Перевязочный пункт под горой.
Санитары носили к нам раненых,
Становился все реже наш строй…

Среди вновь прибывающих раненых
Я внезапно увидела Вас,
Никогда, во всю жизнь не забуду я
Эту муку страдальческих глаз.

На груди Вашей лента трехцветная,
Свежей кровью забрызгана вся…
И с любовью с тоской беззаветною
Перед вами склонилася я…

Оценила я жертву прекрасную
Ошибаться, как все, Вы могли.
В жизни ленту носили Вы красную,
А на смерть Вы с трехцветной пошли!

Один день продолжалось восстание
К ночи белым пришлось отступить.
Вы метались в бреду без сознания,
Вас больного пришлось увозить.

А потом все отряды рассеялись,
Не пришлось возле Вас мне побыть…
Через месяц мы снова надеялись
Окончательно красных разбить.

Были наши надежды разрушены
Не пошел с нами вместе народ…
О, для нас был кошмаром мучительным
Девятьсот двадцать первый год!

И теперь из Китая далекого
Я Вам шлю свой сердечный привет!
И тоскует душа одинокая,
В сердце прошлого страшный след.

Оценила я жертву прекрасную,
Ошибаться — как все Вы могли…
В жизни ленту носили Вы красную
А на смерть вы с трехцветной пошли!