Борис Смирнов - Воспоминания склеротика
Медовый месяц мы провели продуктивно, и, несмотря на мамину бессонницу, менее чем через полгода Валя заявила мне, что собирается стать матерью. Я немедленно принял меры, обеспечивающие рождения сына. Всевышнему была принесена клятва в том, что если родится мальчик, то я тут же бросаю курить. Будучи таким же обязательным, как и бог, я, выполняя наш договор, немедленно выбросил недокуренную папиросу, как только меня поздравили с сыном. Но поскольку в соглашении не было указано, насколько я бросаю курить, то через некоторое время я вновь пристрастился к этой пагубной привычке. Однако, чувство, что я клятвопреступник не покидало меня, и вскоре (лет через двадцать) я все же выполнил свое обещание и бросил курить окончательно.
Сына мы смастерили славного. Гуляя с ним по Симферопольской улице Советская, где не ходили машины, а детских колясок было столько, сколько пешеходов, я проникался каким-то особым чувством, когда видел в едущем рядом «экипаже» детеныша, ещё более маленького, чем мой. – Сколько вашему? – спрашивал я идущую рядом мамашу. – Два месяца. А вашему? – Уже три, – с гордостью отвечал я. А когда ему было два-три года, то, гуляя с ним, приходилось останавливаться, уступая желанию прохожих пообщаться с этим милым малышом, взять его за ручку или погладить по кудрявой головке. Такой хорошенький он получился с помощью Валиной подруги Шуры, которая в период Жениного утробного развития дарила его будущей маме фотографии прелестных деток. Моя жена смотрела на эти фото значительно чаще, чем на меня, поэтому, низвергая все достижения науки о наследственности, получилось то, что надо. Нет, наследственность со стороны Вали, конечно, есть, хотя она всё время утверждает, что черты характера она для нашего сына отобрала мои. А потому, если она на него за что-то сердится, то только за упрямый характер. Но, может быть, он случайно унаследовал ещё какие-то черты, которые помогли ему стать хорошим, добрым человеком и классным специалистом. И пусть он отберет в генах своих родителей самое лучшее, что поможет ему воплотить в жизнь свои цели и мечты. Другого наследства у нас, к сожалению, нет. Спасибо тебе, сынок, за то, что ты у нас есть. Будь всегда здоров и счастлив.
ОТ СУДЬБЫ НЕ УЙДЕШЬ
Volentem ducunt fata,
nolentem trahunt.
Желающего судьба ведет,
Не желающего тащит.
(Латинское изречение)
Собственно театроведом я и не собирался быть, хотя теория театра кукол меня очень занимала. Мой диплом именно этому и посвящен. Его тема с трудом была утверждена ученым советом, который посчитал её более подходящей для диссертации. Она связана с желанием понять природу условности театра кукол, разобраться в его особенных, специфических чертах. Но мои теоретические изыскания ограничились только дипломной работой, хотя я всю жизнь опирался на неё в практических режиссерских поисках.
Итак, защитив успешно диплом, я вновь вернулся к интересовавшей меня режиссуре. На очереди была «Снежная королева» с тем же художником Володей Майоровым, который создал декорации к спектаклю, и художником Мишей Бондаренко, работавшим над эскизами кукол. Театр – искусство коллективное, и никакой режиссер, будь он семи пядей во лбу, один не создаст спектакля. Роль режиссера неоспорима, и я её знаю лучше других. Однако талант постановщика может проявиться только в работе с одаренным коллективом, который не просто понимает и исполняет его указания, что уже не мало, но и своим творчеством приносит что-то новое, дополняющее режиссерскую задумку. Так было при постановке «Снежной королевы». Рядом со мной и художниками работал талантливейший театральный осветитель, а точнее художник по свету, механик и изобретатель Виктор Михайлович Мильченко. Его работа легла ярким мазком на довольно крупное театральное полотно. Свет и световые эффекты в спектакле в значительной степени определили его успех. Он придумал удивительную технику «северного сияния». Освещение ледяного королевства создавало волшебную атмосферу сказки. Я на Украине не знаю лучшего мастера своего дела. Надо добавить, что Витя Мильченко и прекрасный механизатор кукол, где его конструкторский талант имел особое значение. Именно он и был изготовителем механики в моем спектакле. Еще важно, что эти куклы попали в руки известных сегодня в стране кукольников. Герду играла прекрасный кукловод Вера Антоновна Белуш-Глаголева, мой давний и верный друг. А Кая - самый лучший крымский кукольник, Жора Мартьянов. Работать с Жориком было одно удовольствие. Что бы он ни делал, было всегда прекрасно, даже если это никак не соответствовало режиссерскому видению. На замечания он реагировал очень спокойно: - а что нужно? Я ему говорил, «что нужно», и он тут же делал все по-другому, и так же прекрасно и высокопрофессионально. Снежную королеву играла очень хорошая драматическая актриса, с низким грудным голосом, Надежда Николаевна Кумачова. Она и в жизни была так же горделива и властна, как её героиня. В спектакль были вставлены стихи-зонги, написанные Владимиром Орловым. Я объяснял ему, что надо от каждого зонга, и он это излагал в стихах. Так, я говорил, что дети от взрослых учатся не только хорошему, но и плохому. Надо, чтобы ребенок понимал, какого взрослого можно слушать, а какого нет. Король пытается обмануть Герду, чтобы заманить её на свою половину дворца. Володя писал:
На свете немало хороших людей,
Но кто-то ещё забывает,
Что есть короли, а среди королей,
Хороших людей не бывает.
Простые и честные люди земли
Нигде, никогда не идут в короли.
Пресса из всего этого сделала свой вывод, решив, что « театр предпринял попытку создать детскую политическую сказку, где в аллегорической форме ведется разговор о порабощении человека человеком в мире богатых и бедных», и очень одобряла эту позицию. Хотя спектакль был совершенно о другом.
Рядом с чисто профессиональной деятельностью я занимался, как и всю свою жизнь, общественной работой. Комсорг, парторг, председатель месткома и наоборот. Вместе с нашим художником мы решили переоборудовать подвальное помещение бывшего вытрезвителя, принадлежащее театру, где работалось не очень уютно, хотя в жаркие крымские дни там неплохо было скрываться от летнего зноя.
