Борис Арефьев - Солдат Империи
Что же это за места в России, где холода столь жестоки, что остались в памяти солдата, так много повидавшего… Казалось бы, удивить его уже ничем нельзя было, а он и десятки лет спустя рассказывал о них детям и внукам.
Документы, указывающие на укрепление сибирских гарнизонов, я нашел. В них упоминались Енисейская губерния, Верхнеленск и, наконец, Якутск. Анализ этих материалов, в совокупности с другими, касающимися формирования новых полков и дивизий, позволил выстроить цепочку событий, могущих действительно привести Ивана Арефьева в Сибирь.
Но обо всем по порядку…
18 февраля 1855 года скоропостижно умер император Николай I, на престол взошел Александр II, второй уже русский царь, при котором жил Иван, и второй, которому он присягал.
С именем Александра II, как известно, связаны широкомасштабные реформы во многих областях государственного управления и, конечно, в армии. Преобразования, безусловно, касались не только высших чиновников (гражданских и военных), но и широких слоев российского общества, в том числе и простого солдата.
Еще в 1857 году появились так называемые «наставления»; эти своего рода пособия обобщали боевой опыт и способствовали формированию методов планового обучения солдат по единым критериям. Например, существовало «Наставление по употреблению в бою штыка и приклада». В нем, в частности, предусматривалось обучение рукопашному бою в пaрах и при наличии защитных приспособлений: масок, нагрудников, перчаток. В наставлении приводились схемы нанесения ударов при нападении и защите.
Это и другие подобные руководства в первую очередь поступали в войска резерва и в войска центральных губерний страны. Такой подход объяснялся необходимостью: готовить не имеющих боевого опыта солдат пехоты к боевым действиям в современных условиях.
К тому же все шире применялось нарезное оружие. Справедливо считалось, что теперь, когда стрелковые цепи заменили устаревшие сомкнутые линии и колонны, в рукопашном бою солдат уже не чувствовал локтя товарища и должен был действовать самостоятельно, без оглядки. В новых условиях требовалось, чтобы пехотинец, «храбрый, хладнокровный и сметливый, хорошо знакомый с основными правилами употребления штыка», сам находил тот способ действия, который позволил бы ему одержать верх в конкретной ситуации.
Собственно, так ведь и действовали Иван и его товарищи на Кавказской войне, к тому давно приучили их и местные условия, и внезапные схватки с горцами.
Осмысленный опыт Крымской и Кавказской войн виден в этих наставлениях.
В 1859 году появилось «Наставление для образования стрелков». Целью этого наставления было обучение стрельбе из нарезных ружей при дальности до тысячи шагов и более. В батальонах кавказских полков уже использовалось нарезное оружие, однако и после 1860 года практического преимущества солдаты Русской армии от этого не получили.
Когда в горном Дагестане впервые рядом с Иваном упал раненый, которого взял на мушку воин Шамиля шагов с пятисот-шестисот, офицеры, да и сами солдаты, сразу угадали нарезной ствол. Противник получал вполне современные английские ружья через посредство Турции и отдельных перекупщиков.
В начале шестидесятых годов пришло новое «Наставление для стрелкового образования пехоты…», но офицеры и унтер-офицеры кавказских дивизий «наставляли» молодых солдат гораздо раньше, непосредственно в бою. Стреляли из переделанных в нарезные шестилинейных ружей стоя, с колена и лежа.
В период с 1855 по 1861 год Военным министерством и Главным Штабом издавалось много приказов и циркуляров, регулировавших условия службы, предоставление отпусков и увольнение в отставку для нижних чинов армии.
Но вот 17 февраля 1861 года появился документ, касающийся всех и каждого в России. 5 марта, в Прощенное воскресенье, в обеих столицах был объявлен и по церквам прочитан царский Манифест об освобождении крестьян от крепостной зависимости и соответствующие его положения.
Солдаты действующей армии узнали об этом событии к середине марта; крестьяне в армейской форме услышали, что «…крепостное право на крестьян, водворенных на помещичьих землях, и на дворовых людей отменяется навсегда… Крестьянам и дворовым людям, вышедшим из крепостной зависимости, предоставляются права состояния свободных сельских обывателей… Во всех случаях, когда добровольные соглашения между помещиком и крестьянами не состоятся, надел крестьян землею и отправление ими повинностей производится на точном основании местных положений».
Земельные наделы, которые выделялись даром, «на точном основании положений», потом назвали «нищенскими», или «сиротскими», прокормиться с них было невозможно.
И все же главное заключалось в том, что не мог теперь помещик продавать крестьян, делать распоряжения по их семейным делам.
Пока служил мой прадед, там, за пределами армейских частей, создавались сельские общества, волостные правления, нарождалась новая, свободная жизнь…
Узнать бы, услышать, что думали, говорили о том наши прадеды, посмотреть бы глазами Ивана Арефьева на все происходившее…
С этих пор в армии шпицрутены практически не применялись. Но оставались еще розги, и наказание ими назначалось по решению командира части; впрочем, в боевых условиях – только за трусость и неисполнение команды.
Словом, при новом императоре солдаты Русской армии почувствовали иное к себе отношение, особенно после того, как в 1863 году Высочайшим приказом отменили «прогоняние сквозь строй и шпицрутены». Сделал это Александр II, «желая явить новый пример отеческой заботливости о благосостоянии армии и в видах возвышения нравственного духа нижних чинов».
Впрочем, и раньше иногда бывало, что между офицерами одной части возникали споры и даже конфликты «вследствие различных взглядов их на обращение с нижними чинами». В полк, где служил Иван, из Отдельного гренадерского корпуса перевели нескольких молодых офицеров, так как они «не соглашались мириться с жестоким обращением» с солдатами в своем полку. На взгляд же высокого начальства «шум был поднят ими напрасно… по пустякам».
Примечательно, что в конце пятидесятых годов XIX века в военных учебных заведениях уже появлялись ростки нового, некоторые воспитатели и преподаватели старались привить будущим офицерам Русской армии уважительное отношение к нижним чинам. Часть молодых офицеров сами определялись в этих вопросах, не дожидаясь императорских указов, видели в рядовом боевого товарища. За такого поручика или подпоручика солдат готов был идти в огонь и воду.
Русские офицеры, воспитанники военных училищ и кадетских корпусов, в основном, конечно, дворянского происхождения, являли примеры поразительного порой «вольнодумства».
