Георгий Иванов - Георгий Иванов - Ирина Одоевцева - Роман Гуль: Тройственный союз. Переписка 1953-1958 годов
Так Вот — очень мне хочется знать, подходящее ли это для Вас дело. Если да, то я сейчас же — и с каким наслаждением — засяду за него. А то — извиняюсь — он у меня написан по-французски.[321] Глядя на свои французские рукописи, я часто вспоминаю восклицание сердобольной гражданки, впервые увидевшей верблюда, — «Проклятые большевики, до чего довели лошадку!».[322]
Я пишу по-французски легко, а все же надо считаться не только с их стилем, но и взглядами, многое «не понимают сантимщики, не понимают лягушатники» в ам-славе.[323] Писать надо о русских, по-русски, для русских, и жаль, если это не удается.
«Чехов» полуобещал мне контракт. Но я твердо обещанный контракт ждала ведь полтора года, так что кончать для них «Оставь надежду» не могла бы. «У меня для этого силы нет». И времени тоже.
4-ый пункт и последний — новые россыпи благодарностей за витамины и прочее. Прочее все отлично подошло, а витамины приносят ежедневную пользу. Без них мне было бы гораздо хуже.
Были еще восторги по поводу Вашей статьи о Марине Цветаевой и кой-какие «лирические мотивы», довольно безрадостные — их восстанавливать не к чему. Все. «Теперь буду ждать В<аш> ответ с нетерпением». Кончаю, как полагается по романам Евгения Сю, тем более, что это правда. Буду ждать, очень ждать.
Шлю сердечный привет О<льге> А<ндреевне>, а Вашему Ангельству делаю почтительный реверанс.
И. Одоевцева
<На полях первой стр.:>
Г. В. Вам кланяется и обещает выслать статью в понедельник. Все забываю спросить — будут ли мои стихи в этом номере НЖ? А насчет желания разводить собак понимаю и сочувствую, т. к. страстно их люблю и уважаю безмерно.
48. Роман Гуль - Георгию Иванову. 23 августа 1954. <Нью-Йорк>.
23 августа 1954
Дорогой Георгий Владимирович,
Я вернулся в Нью-Йорк. 4-го авг. я послал Вам отсюда по воздуху Ваши стихи (корректуру) и просил Вас вернуть все парретур дю курье.* Приложил на скорость купоны. От Вас до сего дня РОВНЫМ СЧЕТОМ НИЧЕГО. Как это понимать - ума не приложу. Во всяком случае я ждать не буду и все буду заверстывать так, как мне кажется лучшим. У меня нет времени. Если Вы успеете прислать - хорошо. Не успеете, не гневайтесь, сделаем без этого. О статье не пишу, ибо она уже опоздала и к этому номеру. Но м.б., Вы и не хотите ее писать? Тогда известите.
Всего хорошего.
Ваш <Роман Гуль>
Привет Ирине Владимировне
* Par retour du courrier (фр.). - обратной почтой.
49. Георгий Иванов - Роману Гулю. 26 августа 1954. Париж.
26 августа 1954
28, rue Jean Giraudoux
Paris 16
Дорогой Роман Борисович,
За время с получения Вашего письма Одоевцевой о ее книге — было отправлено Вам (все на деревенский адрес) — 4 письма. 1 короткая записка от И. В. «от избытка чувств» по случаю — огромной — «нечаянной радости»,[324] которую она испытала, прочтя Ваше. 6-го [325] толстое письмо, содержащее: 1) ее письмо, заклеенное в отдельном конверте. 2) Мое очень пространное письмо, исправленную и расклеенную корректуру, с прибавкой 2 стихотворений. С этим письмом произошло идиотское недоразумение: дура femme de manage отослала его не par avion. Это выяснилось только неделю спустя к нашей панике. Помимо корректуры и пр. не ответить сразу и как должно на Ваше письмо к Одоевцевой, глубоко тронувшее, обрадовавшее и взволновавшее нас обоих, — было бы невероятным поступком с нашей стороны. Тогда мы оба написали Вам сейчас же по письму, которые пошли, конечно, avionoM, каждое отдельно. Мое — отправлено 18, ее 20 — все на деревенский адрес. М. б., читая это письмо, Вы уже получите хоть эти последние два из деревни и увидите, что произошла кошмарная чепуха.
Конечно, верстайте, как найдете нужным. Прилагаю два стишка,[326] вклеенные в злополучную корректуру. Вставите так вставите, поздно так поздно. В набранных я кое-что исправил, но хорошенько не помню что. Вот, например, что-то напутано было в строчках, которые должны быть так:
Но продолжаются мучения
........................................
И поздние нравоучения [327]
(еще «Камбала» посвящена (обязательно!) Р. Б. Гулю. (Но м. б. «Роману»?). Это как желаете, но если снимите посвящение, обижусь.)
Исправлено еще так:
Поэзия — точнейшая наука. [328]
И вместо «на скамейку железную сяду» — чугунную. [329] Она ведь чугунная.
Очень надеюсь, что Бы, дорогой Роман Борисович, поняв наши злоключения с письмами, смените гнев на милость. Но, конечно, не зная — на гиперхамское молчание на Ваше письмо Вы имели право более чем рассердиться.
Если Вы не раздумали печатать мою статью, то окажите мне еще раз кредит. Через несколько дней у Вас будет рукопись, написанная наново. Это опять стала статья общего характера. Сбили меня главным образом Вы, статьей о Цветаевой, впрочем, прочтете сами. Т. к. я кое в чем сомневаюсь — а тему взял ответственную — то попрошу Вас откровенно сказать, что и как. Так будет лучше.
Обнимаю Вас. Г. И.
50. Роман Гуль - Ирине Одоевцевой и Георгию Иванову. 26 августа 1954. <Нью-Йорк>.
26 августа 1954
Дорогие Ирина Владимировна и Георгий Владимирович, звините, звините мой страстный рабочий темперамент. Я Вам брякнул сердитое письмо, потому, что в работе я «не человек — зверь» и отсутствие корректуры привело меня в раж. Прошу прощенья, хотя и признаю не только свою вину страстности, но и Вашу не очень большой аккуратности. Но теперь все устроилось прекрасно. Сегодня получил от жены заказное — и в нем — два письма от Одоевцевой и два от Иванова с корректурой и двумя новыми превосходнейшими стихами! Все, стало быть, в золотом порядке.[330] Сейчас все это переправлю спешно в типографию, и все будет сделано «на большой». В зверином темпераменте я еще и оттого, что секретарша ушла в отпуск, я кручусь тут один, и мне круто со всеми делами (а к тому же мечтаю еще раз прыгнуть в Питерсхем), и вот замотался здорово. Мое это письмо не ответ на Ваши, это так — «провизориш»* пишу. На званье ангела — ладно — соглашаюсь, но только, чур, не «вологодского».[331] Ол райт? Жена пишет, что посылку Ир. Вл. отправила (посылка вся посвящена Ир. Вл., только женские вещи, хотя кажется, что-то оч<ень> ограниченное было и мужское). Пишите откровенно, что подойдет, что нет. Это жена сделала из того, что нашла там на месте. Дабы поставить памятник установлению снова чудных отношений после сердития и брани — разыщу Вам обоим по пестрой рубахе — с барсом на животе и двумя леопардами на лопатках. Я в восторге от таких оптимистических одежд, когда я вижу их тут «на массах» (и пролетарий, и интеллигент, и буржуй — всяк носит барса на груди, а на юге, говорят, творится с этой пестротой что-то невероятное), ко сам никак не рискую надеть барса на живот. Понимаю, что малодушие, но ничего не поделаешь. Но и с барсами есть оч<ень> хорошие штуки. Постараюсь найти и послать. Если «лоферы» подошли, то там же могу достать еще точно такие же, но рыжие. И размер костюма ясно говорит, что надо.
