Пол Кронин - Знакомьтесь — Вернер Херцог
Не забывайте, что бюджет картины всего триста семьдесят тысяч долларов, причем треть пошла на гонорар Кински, так что выбирать особенно не приходилось. Я просто не мог взять с собой на реку слишком много народу, поэтому в съемочной группе было меньше десяти человек. Пленки мы отсняли совсем мало, и опять в фильм вошел почти весь материал.
Когда не на что было позавтракать, я продавал свои вещи: часы, например, или ботинки. «Агирре» в буквальном смысле босяцкое кино, дитя бедности. Некоторые из актеров и статистов воспринимали это как достоинство фильма и не снимали съемочных костюмов даже в перерывах на отдых, хотя из-за влажности они очень быстро покрывались плесенью. Но знаете, в студии весь бюджет улетел бы за три дня. И, конечно, подлинную атмосферу Амазонки не воссоздать в четырех стенах. Ничего не оставалось, только идти в джунгли и снимать. Иногда происходили какие-то неожиданные вещи, и я включал это в сюжет. Один раз во время съемок река поднялась на пятнадцать или даже двадцать футов — съемочную площадку затопило, смыло все подчистую, даже несколько наших плотов. Но я нашел применение этому наводнению в эпизоде, когда испанцы решают, идти ли им вперед, строить ли новые плоты или вернуться к основной группе.
А как снимались сцены с прохождением порогов?
Плоты проскакивали пороги за две минуты, может, даже быстрее, но нам обязательно нужно было снять с первого дубля. В голливудских фильмах опасность ненастоящая, а в «Агирре» зритель видит, как актеры преодолевают реальные трудности. Мы с оператором Томасом Маухом были единственными, кто свободно перемещался по плоту. Все остальные, включая индейцев на веслах, были привязаны к плотам веревками, но нам с Маухом надо было быть везде одновременно, двигаться вместе с камерой. В фильме есть моменты, где можно заметить, что запястья актеров обвязаны веревками.
Первый раз пороги я прошел во время подготовки к съемкам, чтобы потом не подвергать лишней опасности актеров и остальную группу. Наш плот развалился надвое, и одна половина попала в водоворот. Мы оказались на другой половине, и нас спасло сильное течение, которое отнесло посудину на несколько километров. В отношении актеров и съемочной группы, конечно, были приняты все возможные меры предосторожности. Во-первых, плоты были очень прочные, их строили индейцы, которые на этом собаку съели, кроме того, мы наняли первоклассных гребцов. Но справедливости ради надо сказать, иногда они напивались и сами не понимали, куда гребут. Как-то раз вода поднялась слишком быстро, и один из плотов угодил в водоворот. Его мотало на одном месте несколько дней, а потом разнесло в щепки. Сцену, где солдаты попадают в водоворот, а на следующий день их находят мертвыми, мы снимали, преодолевая яростное течение. Тяжелые были съемки. В конце дня мы бросали актерам веревки, и они обвязывали себя вокруг пояса, чтобы мы могли вытащить их на берег. А утром плот ждал нас на месте, борясь с бурным потоком. Измотанные постоянной качкой, но очень гордые собой актеры каждый вечер сходили на берег, чтобы на следующий день снова подняться на плот и продолжить работу.
Возникали и другие трудности. В середине съемок оказалось, что весь отснятый материал пропал по дороге в Мексику, где пленку должны были проявить. Об этом знали только Маух, я и мой брат Люки. Актерам мы ничего не сказали: им в промозглых джунглях и так приходилось нелегко. Мы понимали, что снимать дальше бессмысленно, но пять недель спустя вся пленка нашлась — сваленная у помещения таможни в аэропорту Лимы, под палящим солнцем. Выяснилось, что компания, занимавшаяся доставкой, подкупила таможенников, чтобы те проштамповали документы, и на этом основании доказывала, что наша пленка якобы была отправлена из Перу.
Расскажите о финальной сцене с оравой обезьян.
Задолго до съемок я нанял местных индейцев, и они отловили несколько сотен диких обезьянок, которые и обрушиваются на плот Кински. Я заплатил им только половину, потому что знал, что если отдам все деньги сразу, парень, который все организовывал, просто сбежит, и пиши пропало. Обезьяны несколько недель ждали нас в Икитосе, но когда дошло дело до съемок, оказалось, что их продали какому-то американскому бизнесмену и уже погрузили в самолет, который вот-вот улетит в Штаты. Мы примчались в аэропорт, заявили, что мы ветеринары, и потребовали справки о вакцинации животных. Мы подняли такой шум, что они вынуждены были признать, что никаких бумаг у них нет, и стыдливо выгрузили обезьян обратно. И мы просто запихнули их в свой грузовик и уехали. А уже во время съемок у обезьян случился, видимо, приступ паники, и они меня искусали. Я даже вскрикнуть не мог, потому что в этой сцене мы писали живой звук.
И все же, что вас так привлекает в джунглях?
Как истинному баварцу мне близка плодородность джунглей, царящая там атмосфера фантасмагории и кипение жизни[44]. Я всегда воспринимал джунгли, как своего рода концентрированную действительность. И не сказать, чтобы там были уж очень тяжелые условия для жизни. Джунгли — это просто лес, не более того. Смертельные опасности, якобы подстерегающие человека на каждом шагу, — миф, который создали турагенты. Ну какие там опасности? Змеи от тебя сами удирают, пираньи тоже не набросятся, если дурака не валять. Я их ловил на обед на такой маленький крючок. Вытаскивал рыбину из воды и тут же прыгал купаться. Если вода не стоячая, никакой опасности они не представляют.
Откуда взялись костюмы и реквизит?
Достались от компании, которая незадолго до нас снимала фильм в Перу. Аркебузы и доспехи я нашел в Испании и переправил в Перу. Вот транспортировка в джунгли — та еще была задача: в один большой самолет-амфибию пришлось впихнуть ящики с доспехами, все оборудование и лошадь в придачу.
Где вы нашли индейцев, которые заняты в массовке?
Они все из горных районов. Я пошел в деревню, рассказал о фильме и объяснил, что мне от них нужно. В итоге мы наняли почти всех жителей. Очень добросовестный народ, а работу им порой приходилось выполнять сложнейшую. Я им заплатил хорошие деньги по сравнению с их обычным заработком.
Как-то раз после съемок в грязи, на болотах, европейцы были совсем измучены, и я решил, что на сегодня хватит, а индейцы спросили, почему мы сворачиваемся. Потом будет еще тяжелее, сказали они, надо собраться и довести дело до конца. Они понимали, что работают не только ради собственной выгоды, но ради всех индейцев. Они все состояли в социалистическом кооперативе Ларамарки и отлично разбирались в политической обстановке в Перу. У них было глубочайшее понимание своей истории, они знали, почему для них все так обернулось. Однажды они рассказали, что испанское завоевание было для их народа страшным потрясением, как если бы прилетели инопланетяне и захватили весь мир. Именно так чувствовал себя каждый индеец.
