Курт Мейер - Немецкие гренадеры. Воспоминания генерала СС. 1939-1945
Все еще не было произнесено ни слова. Тут говорила ее величество смерть. Медленно прошли мы мимо наших убитых товарищей.
Мои солдаты стояли лицом ко мне. Они ожидали, что я дам им объяснение или руководство о том, как в будущем вести себя в России. Мы посмотрели друг на друга. Я вглядывался в глаза каждого солдата. Не сказав ни слова, я повернулся, и мы двинулись навстречу неизвестности.
Вплоть до 7 июля мы снова и снова отражали атаки русских к северу от Ровно. Противник нес большие потери, наши же потери были минимальными. В 14.00 мы получили приказ прикрывать фланг 11-й танковой дивизии и провести разведку к северо-востоку от Мирополя (на Житомирском направлении). В полдень следующего дня мы завязали бои с крупными силами противника в лесном районе к северу от поселка Джержинск (бывший Романов. – Пер.). Артиллерия противника вела беспокоящий огонь. Из данных, полученных разведывательными подразделениями, и от перебежчиков мы распознали моторизованный батальон с несколькими танками и батареями. К вечеру в результате прямого попадания русского снаряда мы потеряли 20-мм зенитную установку. Получивший ранения орудийный расчет был эвакуирован.
Тем временем на автостраде «Север» ситуация стала критической. Танковые дивизии III моторизованного корпуса продвигались дальше вперед в направлении Житомира и Киева, а 25-я пехотная моторизованная дивизия, которая должна была обеспечивать прикрытие растянутого фланга корпуса, была атакована с севера крупными силами противника. Угроза нависла над автострадой «Север», жизненно важной артерией корпуса. Поэтому 9 июля мы получили приказ атаковать противника к северу от Джержинска, выдвинуться через лесистые районы на север и установить контакт с 25-м мотоциклетным батальоном вблизи Соколова.
После массированной артиллерийской подготовки я хотел провести атаку силами моторизованных подразделений с тем, чтобы сразу же вклиниться в глубь обороны русских и реализовать преимущество фактора неожиданности.1-я мотоциклетная рота 1-го разведывательного батальона СС заняла позицию для атаки за небольшим подъемом. Фриц Монтаг опять пошел в передовой дозор. Командир роты, мой старый и верный товарищ Герд Бремер, еще раз повторил боевой приказ и пошел к своей машине. Я запретил роте вступать в бой с противником или снижать скорость, прежде чем она достигнет кромки леса. Предполагалось помчаться на полной скорости через боевые порядки противника, а все остальное предоставить сделать следующему батальону. С каждой стороны дороги были установлены две 88-мм зенитные пушки. Им была поставлена задача открыть огонь, как только рота пойдет в атаку, обеспечивая огневую поддержку. Зенитки будут расчищать путь атакующей роте.
Ровно в 17.30 заговорили наши орудия, круша лес по обеим сторонам дороги. Взревели моторы мотоциклов; мотоциклы с колясками и сидевшие на них солдаты были похожи на хищников. Прильнув к своим БМВ, мои товарищи рванули вниз с подъема и гнали в направлении разрывов снарядов и стука пулеметов противника. За несколько секунд рота достигла края леса и пропала из вида. Мой водитель Петер нажал на педаль акселератора, и мы помчались вслед за ротой. Огонь нашей артиллерии все еще велся по опушке леса. Однако нам в ответ не было сделано ни выстрела. Маленькие грязные лошади жевали удила. Русские бежали на север по обе стороны дороги. Но что произошло потом? Рота остановилась. Она открыла огонь по бегущим русским и отдельным очагам сопротивления.
Рота стала наступать в пешем строю и теряла драгоценное время. Этого нельзя допускать! Мы должны были достичь перекрестка дорог в нескольких километрах дальше к северу и помешать организованному отходу русских из леса к левому краю нашего фронта наступления. Разозлившись, я двинулся вперед, чтобы возобновить продвижение. Бронемашины и штурмовые (самоходные) орудия расчищали путь мотоциклистам. За считаные минуты нами были захвачены русские орудия, тягачи и грузовики. Одного нельзя было делать – это останавливаться. Нужно было продолжать движение и использовать замешательство противника!
Измотанные безоружные русские приблизились к нам что-то крича. Сначала я не понимал, что они кричали, но потом услышал: «Украинские, украинские!» Они радовались как дети и без конца обнимали друг друга. Война для них была окончена.
Перекрестка дорог достигли в 18.15. Мы опередили колонны Красной армии, отступавшие на восток, и разоружили их. Теперь русские оказывали сопротивление лишь время от времени. Они совершенно потеряли присутствие духа от молниеносного наступления батальона. Сотни пленных были собраны на дороге, захвачено много стрелкового и прочего оружия. Противник оказался в ситуации, которая была нам на руку. Их части только начали отход. К сожалению, мы потеряли легкий бронеавтомобиль, который был подбит огнем противотанковой пушки во время боя, но, слава богу, мы могли пожаловаться лишь на то, что за время всей операции только один наш товарищ получил ранения. Хотя мы приспособились к русской манере ведения боевых действий и чувствовали свое полное превосходство, я посчитал разумным отойти и провести ночь в освобожденном районе в лесу. Основные силы нашей дивизии все еще вели где-то бои и могли догнать нас только к утру.
Лес был «живым». Мы слышали, как русские колонны отступали в восточном направлении. Это были последние части, отходившие с «линии Сталина» (линия укрепрайонов вдоль старой (до 17 сентября 1939 года) государственной границы с Польшей. – Ред.). Они искали путь на восток между наступающими германскими войсками – по лесам, болотам, относительно скрытым для наблюдения местам. Мы прилегли с готовым к бою оружием под рукой и ожидали нового утра. Шелест ветвей высоких деревьев смешивался с отдаленным грохотом выстрелов нескольких наших пушек где-то на востоке.
Утреннее солнце было поистине благодатным, и Господь подарил нам чудесный летний день. Я неохотно отдал приказ двигаться на север. 1-я рота 1-го разведывательного батальона CC опять ушла вперед и ожидала на дороге, готовая к движению, когда я велел Бремеру прорываться к автостраде. Обгоняя мой бронеавтомобиль, солдаты махали руками, улыбаясь мне и доедая остатки завтрака. Что-то принесет новый день?
Я быстро и кратко проинструктировал командира 2-й роты 1-го разведывательного батальона СС Крааса и последовал за ротой боевого походного охранения. Около пяти минут я следовал впереди. Помимо моей командирской машины (переделанной из средней бронемашины связи) компанию мне составили двое посыльных на мотоциклах. Гейнц Дрешер, мой блестящий переводчик, и я сидели на бронемашине, когда преодолевали небольшой подъем, и смогли разведать маршрут на несколько километров. Издали нам было видно, как исчезают за поворотом последние мотоциклисты. Основные силы батальона последуют за нами через несколько минут; они ждали, когда к колонне присоединится артиллерия. Мы молча смотрели вперед и наслаждались прекрасным солнечным днем. Поразительно, как в ходе боевой операции быстро забываешь кровопролитные сражения и считаешь даже несколько минут покоя даром Божьим. Глубокая тишина была нарушена событием, которое, пожалуй, было самым интересным из всего случившегося со мной за годы фронтовой жизни.
