Александр Кравчук - Галерея римских императриц
Нет никаких сомнений и в том, что Плиний нисколько не преувеличил, говоря о полном согласии, царившем в отношениях между женой и сестрой императора. Об этом лучше всего свидетельствует абсолютно бесспорный факт: именно стараниями Плотины после смерти Траяна императором стал Адриан – муж внучки Ульпии Марцианы, но об этом речь еще впереди.
Возможно, обе женщины жили в полном согласии друг с другом еще и потому, что у них не было никаких соперниц, поскольку надо сказать, что в личной жизни Траян интересовался в основном мальчиками и вином – хотя и вполне умеренно, если говорить о вине. И тот факт, что в любви у него были иные предпочтения, наверняка заставлял его не только оказывать обеим дамам надлежащее уважение, но и держать определенную дистанцию в отношениях с ними. Акцент прежде всего на взаимном уважении можно заметить и в речи Плиния.
Трудно сейчас сказать, и это вполне понятно, были ли гомосексуальные склонности Траяна причиной того, что его брак с Плотиной остался бездетным. Не исключено, что брак этот вообще был формальным. Так случалось и в нашей истории.
Да, Траян, один из самых победоносных полководцев в истории римской империи, великолепный хозяин и администратор, если говорить сегодняшним языком, был геем. Возможно, это вызовет удивление в стране, где подобные наклонности до сих пор считаются противоестественными и к ним относятся как к извращению, но именно Траян покорил и присоединил к империи Дакию, Месопотамию, Аравию – то есть те земли, на которых ныне располагаются Румыния, Ирак, Иордания. О его прекрасном понимании государственных интересов, об умении не только принимать смелые решения, но еще и четко и кратко доносить их до подчиненных лучше всего свидетельствует сохранившаяся переписка императора с Плинием Младшим, когда тот был наместником провинции Вифинии в Малой Азии. О мощи и славе империи в период его правления напоминают нам колонна Траяна в Риме – то, что осталось от огромного форума, носившего его имя, а также триумфальная арка в Беневенте, каменный мост через реку Таг (ныне Тахо) в Испании, монумент в Адамклисси у побережья Румынии. При Траяне были построены новые дороги из столицы на юг, расширен порт в Остии. Список всех достижений империи в период его правления составил бы отдельную главу. Так что Траян в полной мере заслуживает признанного ему сенатом титула optimus princeps [8].
В мерах, предпринятых Траяном в области социальной политики, нельзя не заметить благотворного влияния Плотины, а возможно, и сестры императора. Речь идет о законах, направленных на защиту государством детей, брошенных при рождении и не получающих должной опеки со стороны отцов, а также о государственной поддержке системы местных фондов, предназначенных для выплаты алиментов сиротам на территории Италии.
В одном случае исторические источники прямо указывают на непосредственное вмешательство Плотины в политику в интересах граждан страны. Речь шла о сборе налогов. Некоторые из тех, кто этим занимался, проявляли исключительную наглость и жестокость, что в какой-то мере оправдывалось немалыми потребностями казны на нужды непрекращающихся завоевательных войн и крупных строительных проектов. Поговаривали, что кое-кто из сборщиков решал вопрос предельно просто. Один говорил налогоплательщику: «Зачем тебе столько?», другой – «Откуда ты столько взял?», третий – «Давай сюда все, что есть!» – и они отбирали все, что могли. Так вот, именно Плотина, как утверждает один из историков, встала на защиту обиженных, упрекая мужа в том, что подобные методы работы его подчиненных порочат доброе имя императора. И похоже, что с тех пор Траян проводил более разумную налоговую политику, и даже сам как-то заметил, что непосильное налоговое бремя – все равно что селезенка, разрастающаяся за счет других органов. Конечно, это высказывание можно счесть лишь анекдотом, но дело ведь не в том, правдива или выдумана вся эта история. Куда важнее то, что в ней, как в зеркале, отражается мнение современников о Плотине. Они оценивали ее образ и ее роль прямо-таки словами австрийского гимна, который до сих пор с ностальгией вспоминают в Галиции [9]: «Рядом с мужем ласковою ручкой милосердная императрица правит».
Трудно сказать, то ли случайность, то ли злая ирония судьбы стали причиной того, что о прекрасном правления Траяна, а значит, и о жизни и роли Плотины, сохранилось не так много подтвержденных достоверными источниками сведений. Знаменитая «Жизнь двенадцати цезарей» Светония, который охотно приводит в тексте слухи и сплетни, описывает частную и повседневную жизнь, заканчивается 96 г., то есть правлением Домициана. Сборник жизнеописаний римских императоров, созданный так называемыми «Авторами истории Августов» (Scriptores Historiae Augustae), достоверность изложенных в котором сведений вызывает обоснованные сомнения, начинается с Адриана – преемника Траяна. От «Римской истории» Кассия Диона как раз об интересующем нас периоде сохранились лишь фрагменты. Таким образом, нам остается полагаться лишь на обрывки информации. В какой-то мере спасают положение эпиграфические источники – проще говоря, надписи. Их сохранилось немало, особенно тех, которые касаются самого императора. По счастливой случайности сохранилась, однако, и надпись, раскрывающая личность супруги императора с совершенно неожиданной стороны.
Надпись эта была найдена в Афинах в 1890 г. Она почти не пострадала от времени и состоит из трех частей. Первая – это письмо Плотины к императору Адриану, датированное 121 г. Вторая – распоряжение Адриана, направленное тогдашнему руководителю школы эпикурейцев в Афинах. Обе эти части, представляющие собой список с оригинальных документов, написаны по-латыни, а третья часть на греческом – список письма Плотины учителям и ученикам той же школы. Ее письмо к Адриану начинается со знаменательных слов: «Господин, тебе прекрасно известно, как я интересуюсь школой Эпикура». Слово «школа» (в оригинале secta) употребляется здесь, конечно же, в более широком смысле, означая еще и философское, и даже религиозное направление. Затем Плотина от имени руководителя школы, Попилия Теотима, просит императора посодействовать в назначении его преемника: речь шла, во-первых, о том, чтобы Теотим мог по-гречески свидетельствовать по делу об этом преемнике, во-вторых, чтобы этим преемником мог стать человек, не имеющий римского гражданства, и наконец о том, чтобы, в случае согласия императора на такой порядок назначения, закрепить его и на будущее.
Во втором письме сам император Адриан сообщает руководителю школы о своем решении, в полной мере удовлетворяющем просьбу Плотины.
