Теодор Гладков - Менжинский
Когда эта телеграмма прибыла в Кострому, там уже, как говорится, и след делегатов простыл. Но случилось так, что в это время в Костроме проходил съезд членов губернских земских управ, на котором присутствовали Мусин-Пушкин из Ярославля, князь Шаховской из Вологды, предводитель дворянства Грязовецкого уезда Во-лоцкой и другие. Генерал, начальник Костромского жандармского управления, решив, что это съезд социал-демократов, арестовал всех его участников и донес об цтош в Петербург. Но вместо благодарности из Петербурга получил нагоняй.
Ярославский комитет партии, в который вошли Голо-вополосов, Менжинский, Подвойский, Торопов и другие товарищи, после Костромской конференции развернул активную агитационно-пропагандистскую и организаторскую работу среди рабочих и солдат ярославского и ростовского гарнизонов.
Комитет продолжал и издание листовок. В июле 1905 года были напечатаны в подпольной типографии и распространены листовки: «Ждать нельзя», «Булыгин-ская дума», «Памяти павших», листовка ЦК «Земская депутация» и другие. Широко была распространена напечатанная в типографии комитета статья s Ленина «О Временном революционном правительстве». Для работы среди крестьян комитет использовал рабочих, связанных с деревней, и сельских учителей. Еще 22 мая на «частном» собрании учителей, съехавшихся со всех уездов губернии в Ярославль для выбора делегатов на Всероссийский съезд учителей, Менжинский выступил с речью, которую, как писал в своем докладе губернатору ярославский полицмейстер, закончил словами: «Долой царя! Долой самодержавие! Да здравствует республика!»
Все лето в Ярославле шли жаркие политические дискуссии большевиков с кадетами и эсерами. На первом же земском собрании Менжинский разоблачил пресмыкательство городской думы, ярославских кадетов перед царем, едко и остроумно высмеял земских деятелей-депутатов, «пугливо встретившихся с царем и не добившихся ничего вразумительного из своего посещения величайшей особы».
После речи Менжинского кадеты, по свидетельству современника, ходили как потерянные. На помощь им примчался глава кадетской партии П. Н. Милюков. По приезде в Ярославль он, как и другие лекторы из столиц, зашел в редакцию «Северного края», беседовал с сотрудниками редакции, кадетами и социал-демократами.
— Я удивляюсь тому, — говорил Милюков, — что здесь, в провинции, может существовать такая смелая газета, да еще при таком цензоре, как Рогович.
— Не только существуем, — отвечал ему Менжинский, — но и воюем.
— Воинственность социал-демократов мне известна. Ленин своей раскольнической тактикой срывает единство демократического фронта.
— Ленин не желает, участвовать в вашем приспособлении к подлости…
— А мне кажется, что социал-демократам надо запастись большей терпимостью, — язвительно проговорил Милюков.
— Терпимостью к чему, к самодержавному строю, который столь мил кадетскому сердцу? — парировал Менжинский.
— Я говорю о терпимости ко всем борющимся силам. Даже господин Плеханов обвиняет Ленина в бланкизме, заговорщичестве. Об этом я буду говорить завтра в своем реферате.
— Если не секрет, какова тема вашего реферата?
— Я буду читать о течениях среди русской социал-демократии и об отношении к ним нашей партии.
— Глава кадетов в роли мирового посредника, — резюмировал Менжинский.
Реферат Милюкова состоялся на следующий день.
На реферат собралась вся либерально-буржуазная интеллигенция Ярославля. Народу в тесный зал старинного особняка на волжском берегу набилось столько, что яблоку негде было упасть.
Чтение реферата Милюков начал не совсем уверенно. Может быть, сказалось отсутствие привычной университетской кафедры. Но постепенно разошелся, изложил историю возникновения и развития российской социал-демократии. Говоря о современных течениях среди социал-демократов, отдал предпочтение Плеханову. Большевиков же стремился всячески дискредитировать, ругал Ленина за его «раскольническую тактику, срывающую единство демократического фронта» в революции.
— Ошибаетесь, господин Милюков, — раздался в напряженной тишине зала спокойный голос Менжинского. — Разница между Плехановым и Лениным в том, что Ленин не идет и никогда не пойдет рядом, а тем более вместе с либеральной и монархической буржуазией, с их лидерами, какие бы сладенькие речи они ни говорили. А господин Плеханов уже сейчас готов идти и рядом и вместе с вами, господа кадеты.
Ленин и его последователи готовы в интересах революции идти рядом с революционной и республиканской демократией, не сливаясь с ней, против царизма. Но мы никогда не пойдем ни вместе, ни рядом с теми, кто продает интересы революции за чечевичную похлебку, будет ли это Милюков с Дружининым или Плеханов с Тан-Богоразом, который тоже, говорят, собирается приехать в Ярославль…
В зале поднялся шум. И лишь когда страсти улеглись, Милюков смог продолжать чтение реферата.
В качестве лектора-оппонента в Ярославль приезжал Н. А. Рожков. На лекцию Рожкова «О программе и тактике большевизма» ярославские большевики собрали много рабочих. На всех присутствующих, и интеллигентов и рабочих, лекция Рожкова произвела большое впечатление своим оптимизмом и верой в грядущую победу идеалов рабочего класса.
Ярославская встреча Менжинского и Рожкова положила начало их дружбе. Эта дружба продолжалась и после Октября. Дружны были с Рожковым и сестры Менжинские, с которыми он познакомился на учительском съезде в Петербурге летом 1905 года, перед поездкой в Ярославль.
В борьбе против кадетов ярославские большевики выступали в союзе с эсерами, вместе с ними они встречали Веру Фигнер, приехавшую в Ярославль после многолетнего заключения в Шлиссельбургской крепости. Идя на этот союз с эсерами, ярославские большевики руководствовались решением III съезда партии, который счел, что временные боевые соглашения социал-демократов с организациями эсеров в целях борьбы с самодержавием могут быть в некоторых случаях полезными.
«…Совместная встреча Веры Фигнер, — вспоминает Л. С. Федорченко, — закрепила наши редакционные взаимоотношения. И это сказалось на ближайших же общих редакционных собраниях, когда кадеты вновь попытались судить меня и Менжинского за то, что мы зажимаем рот кадетам и не даем им проявить себя во всей их классовой красоте.
Помню, на этот раз эсеры сильно поддержали нас… и опять кадеты оказались разбитыми…»
6 августа 1905 года были утверждены Манифест и положение о выборах в Булыгинскую думу. Через десять дней Менжинский публикует передовую статью по поводу Булыгинской думы, в которой говорит, что учреждение это бесполезно, так как в его компетенцию «не входит почти ничего». «Заранее можно предвидеть, — писал Менжинский, — участь законопроекта, принятого думой с ее совещательным голосом вопреки мнению доверенного министра. Бюрократия может по-прежнему править и даже законодательствовать, несмотря на думу, при думе и без думы».
