Александр Панов - Искры революции
Это место и выбрал Иван Мызгин для подпольной типографии.
* * *Мастера больше не жаловались на недостаток рабочих рук. Ушедших на фронт заменили подростки и женщины. В армию с завода больше не брали. Играя на патриотических чувствах, заводская администрация загрузила рабочих сверх меры. Двенадцать часов — таков был рабочий день.
Умов потирал от удовольствия руки. Доходы акционерного общества, которое теперь стало хозяином симского округа, увеличились в три раза.
Между тем в цехах рабочие стали чаще собираться группами. В один из январских дней они почти все обменялись рукавицами.
— Здравствуй, Михалыч!
— Здорово, Иваныч!
— Ты почему работаешь без рукавиц? Возьми мои.
— Спасибо, давай.
В рукавицах были листовки.
«…Кому нужна война? Кто ее затеял? Для чего? Война нужна капиталистам. Они ее затеяли в целях грабежа чужих стран, захвата чужих земель, покорения чужих народов. Капиталисты хотят нажиться на этой войне, а за одним хотят задушить нарастающую революцию. И вот, как говорят наши братья украинцы, — «Паны дерутся, а у холопов чубы трещат». Уже тысячи убитых, искалеченных и раненых отцов и братьев. Миллионы осиротевших детей. Долой империалистическую войну! Долой царское правительство, затеявшее кровавую бойню!»
Листовка, как огнем, обожгла каждого. Прочитавшие правду о войне, передавали рукавицы другому и добавляли: «Держи, погрейся!»
«Грелись» почти все рабочие и даже некоторые мастера. К концу дня накал достиг такой степени, что возникли митинги в цехах. Выступавшие проклинали господ, затеявших войну, пересказывали содержание тайных писем, полученных с фронта, вспоминали решительные действия Гузакова и его друзей в 1905—1906 годах, требовали введения восьмичасового рабочего дня на заводе и отказа от военных заказов.
Председатель большевистской группы Напалков сообщил на митинге, что в Миньяре рабочие объявили забастовку. Симские рабочие начали сбор средств в помощь бастующим миньярцам. Учащиеся симской ремесленной школы за последнее время не учились, а выполняли воинские заказы, они прекратили работу. «Нас на фронт не пошлют, бастуй, ребята!» — с этим возгласом учащиеся ушли из мастерских.
Эти события ошеломили заводскую администрацию и местную полицию. Уряднику удалось перехватить листовку.
В поселке начались обыски. Сим гудел, как растревоженный улей.
ЭХО ВОЙНЫ
В Сим привезли первых раненых и калек. Под госпиталь заняли Народный дом.
Строгий режим госпиталя мешал общению раненых с населением. Но наступила весна и этот режим рухнул. Выздоравливающие солдаты выходили в сад, прилегающий к Народному дому.
К раненым стали приходить рабочие.
Приход рабочих в госпиталь был всегда большим событием для раненых.
Однако такие встречи встревожили начальника госпиталя. Он сообщил своему командованию, что рабочие симского завода пагубно влияют на умы раненых воинов и просил перевести госпиталь в более благонадежное место.
Симская полиция, узнав о встречах рабочих с ранеными солдатами, забила тревогу. За госпиталем был установлен негласный надзор.
Заводоуправление, встревоженное ростом брака на производстве и падением производительности труда, повысило заработную плату отдельным рабочим. Это вызвало разлад в рабочей среде.
Опытные подпольщики Чевардин, Чеверев, Симбирцев, Кузнецов, Салов вели агитацию во всех цехах, уделяя особое внимание молодежи, пришедшей на завод ил ремесленной школы и из деревни. В 1915 году они создали еще одну социал-демократическую группу. В нее вошли Кузьма Рындин, Евграф Булыкин, и другие молодые ребята.
* * *Марк Заикин, уволенный с Миньярского завода за участие в забастовке, с помощью большевиков устроился в малярном цехе Симского завода. Работал он с шутками, прибаутками и песнями, как бы играя. Нередко маляры в час отдыха собирались около веселого парня и с удовольствием смеялись над его шутками.
Кузьма Рындин тоже был в числе слушателей. Ему нравился этот шутник. Каждую удобную минуту Кузьма старался использовать для того, чтобы поговорить с Марком.
— Скажи, пожалуйста, как это не будет хозяев и рабочих? Куда они денутся? А за что большевиков преследует полиция? Правда ли, что царица продала Россию немцам? Что значит империалистическая и гражданская война? — сыпал вопросы Кузьма.
Марк отвечал на все вопросы. Однажды он пригласил Кузьму и его друга Граньку в Миньяр.
— У меня погостите в воскресенье, познакомитесь с миньярской молодежью, — говорил Марк.
Друзья охотно приняли приглашение.
В квартиру Заикина пришли молодые миньярские рабочие. С ними Марк говорил откровенно.
— На фронтах поражение за поражением, в войсках разброд. В стране разруха, голод. Растет возмущение народа. Наши нелегальные газеты пишут, что такое состояние в стране беспокоит даже капиталистов. Прогнившее царское правительство не в силах справиться с приближающейся катастрофой. Будет революция посильней той, что была в 1905 году.
Эти слова пугали и радовали Кузьму и Евграфа. Они молча слушали беседу, которая закончилась так же неожиданно, как и началась.
На прощание Заикин сказал своим симским гостям, что они присутствовали на нелегальном собрании группы большевиков и просил молчать об этом.
Друзья вернулись в Сим под огромным впечатлением от услышанного. Василий Андреевич Чевардин поздравил своих молодых друзей с началом конспиративной деятельности.
— Молодцы, ребята. Правильно сделали, что пришли ко мне. И впредь поступайте так. Вам можно поручить уже более серьезное дело. Соберите-ка самых надежных рабочих. Я приведу миньярских гостей. Потолкуем. И если приглашенные вами ребята окажутся действительно надежными, организуем социал-демократический или, точнее сказать, большевистский кружок.
Такое поручение окрылило ребят. Подумать только: им доверяют самое секретное, поручают ответственное. Они теперь революционеры-большевики!
Встреча с миньярскими друзьями состоялась в доме Золотовых. Сюда по приглашению Евграфа и Кузьмы пришли молодые литейщики — Удалов Сергей, Золотов Иван, слесари Булатов Алексей, Морин Федор, Родионов Андрей, Булыкин Федор.
Василий Андреевич привел еще двоих. Евграф сразу узнал в них миньярцев. Знакомясь с собравшимися, миньярцы назвали свои фамилии — Энбеков Сергей, Бычков Павел.
— С этого дня, — сказал Чевардин после продолжительной беседы, увлекшей собравшихся, — вы будете членами большевистского кружка. Об этом никто не должен знать. В вашу группу мы пошлем Чеверева Александра Михайловича. От него вы будете получать указания.
