Вадим Удилов - Теракты и диверсии в СССР. Стопроцентная раскрываемость
Порядок был такой. Во время ужина охранника разведчики проникали в ванную комнату посла и делали проходы по третьему этажу. Основная группа вступала в дело, когда охранник ляжет отдохнуть. «Музыкальные» замки открывались по радиокоманде. Начинался всхрап — следовала команда: «Давай». Затем внимательный слуховой контроль действий охранника. Если храп продолжался, процедура повторялась до тех пор, пока дверь открывалась. Дальше при прохождении узкого коридора и действий в вестибюле перед шифровалкой наш труд получил некоторое облегчение. Открыв дверь с музыкальным замком, мы убедились, что с внутренней стороны ее можно закрыть без шума и звонков, используя для этого имеющийся изнутри рычажок стопора. Когда первая дверь в узкий коридор закрывалась, то шума при открытии второй двери и тем более шифровальной комнаты слышно не было. Примерно в половине первого ночи у охранника в сторожевой комнате начинал названивать будильник. Сигнал о начале обхода здания поступил вовремя. К этому времени наши должны были находиться в вестибюле и работать над проходом в шифровалку. Естественно, дежурная лестница была готова к отступлению на третий этаж, если охранник надумает почему-то открыть «музыкальные» двери. Обычно он этого не делал. Все замирало на время обхода охранника, который продолжался пятнадцать-двадцать минут. По включению электричества в разных местах было видно, где и в каком порядке ведется обход. Однако в общей сложности наш перерыв затягивался примерно до двух часов ночи. К этому времени снова начинал раздаваться храп и проникновение продолжалось. В шифровалку мы попали только на вторую ночь. Как и предполагали, интересующие нас шифры находились в большом старинном металлическом сейфе с шифровальным замком на миллион цифровых комбинаций, только одна из которых давала возможность открыть заслонку, за которой находилось отверстие для ключа. Назывался этот ключ перфектор. Снять с него точный слепок, практически невозможно. Прошло уже больше четверти века, а я до сих пор испытываю чувство глубокого восхищения перед двумя нашими умельцами — Левой и Леонидом, которые, по моему разумению, могли бы не только блоху подковать, но даже ее прооперировать и сделать так, как будто операции не было вовсе. Через сорок минут они открыли сейф. Случилось это глубокой ночью. Шел четвертый час. Перед нами лежали двадцать два шифровальных блокнота и сотни листов секретной переписки, поступившей в посольство с курьерами дипломатической связи.
Но вот беда! Шифрблокноты имели отличительную защиту от постороннего вскрытия. Каждый по краям был обшит «украинской» вышивкой. Так вышиваются воротники и перед гуцульских рубах. Рисунок вышивки был составлен из переплетения красных, желтых, зеленых, черных, коричневых нитей. Если их разошьешь, потом сшить будет невозможно. Как говорится, не сведешь концы с концами. Подобных ниток у нас под рукой не было, да мы толком и не знали, каким образом можно сделать аналогичную вышивку, сохранив очередность ниток по цвету. Среди шифрблокнотов находились также два, запечатанные в большой пакет с надписью: «На случай войны». Что делать?
В таких экстремальных ситуациях решение приходит быстро. И я думаю, оно было оптимальным. За оставшиеся полтора часа мы ничего с блокнотами сделать не сможем. А если сможем, то не успеем восстановить их первоначальное состояние. Следовательно, надо пока довольствоваться малым. Снять копии с секретных документов, прибывших курьерской связью. Времени для того у нас хватало.
Поскольку в закрытом пакете лежали два блокнота на случай войны, сотрудники резидентуры без надобности этот пакет распечатывать не будут. Следовательно, изъяв из пакета один шифрблокнот, мы с большой долей уверенности могли полагать, что пропажу сразу не обнаружат. У нас же будет день или два экспериментирования и поиска наиболее эффективного способа расшивания блокнотов и восстановления вышивки в первоначальном виде. За это же время мы могли бы подобрать по цвету и качеству нужное количество ниток. Мы понимали, что у нас может и не появиться больше возможности возвратить в сейф изъятый нами шифрблокнот и когда-то противник обнаружит его отсутствие. Но вероятность провала будет сомнительной. Многие подумают о ротозействе при отправке и запечатывании конверта с блокнотами, так как все другое будет в полной сохранности. Сделали так, как и решили! К чему только не приводит чекистское ремесло?! Пришлось нам распознавать секреты машинной вышивки, да еще разными по цвету нитками. К концу дня наши специалисты обладали тремя машинками, с помощью которых были вышиты узоры, аналогичные узору с негласно изъятого шифрблокнота. А нитки за один день были доставлены из-за границы.
Операция продолжалась восемь суток. За ночь успевали расшить и восстановить только четыре блокнота. Была одна задержка. На третий день охранник, придя домой, впал в истерику. Он плакал, кричал, что он самый несчастный человек на земле. В чем причина, понять было невозможно. Пришлось воздержаться на сутки. И только когда мы поняли, что охраннику отказали в приезде к нему в гости его детей, мы продолжили выемку блокнотов.
Но я до сих пор задумываюсь, не передается ли напряженность обстановки через какие-то невидимые и нераспознанные каналы на других лиц, которые крутятся в этой сфере напряженности, как тот же самый охранник.
Описать все, что волнует, возникает, происходит, учитывается в работе за семью печатями тайны, почти невозможно. Помимо трезвых холодных расчетов при планировании и проведении подобных операций нужны еще интуиция и мгновенная сообразительность, без которых не будет успеха. И, главное, желание сделать полезное для своей Родины!
ПРИЛОЖЕНИЯ
ЗА ЧТО ХРУЩЕВ ОТОМСТИЛ СТАЛИНУ
«Независимая газета» (17 февраля 1998 года) публикует статью генерал-майора в отставке Вадима Удилова, который 37 лет прослужил в органах контрразведки. В этом материале речь идет не о его профессиональной работе — о действиях высших лиц государства. За годы службы, а он закончил ее в должности первого заместителя начальника 2-го Главного управления КГБ, Вадим Удилов узнал многое из того, что не только хранилось за семью печатями, но и что было — за этими семью печатями — тайно уничтожено. На вопрос корреспондента «ИГ», можно ли найти в архивах КГБ какие-либо документы или фотографии, касающиеся событий, о которых он рассказывает, генерал ответил: «Нет, вы ничего уже не найдете. Хрущев, придя к власти, сразу же позаботился, чтобы никаких следов этой истории не осталось». В публикуемой статье рассказывается о судьбе Леонида Хрущева, сына Никиты Сергеевича от первого брака, о драматическом заседании Политбюро. Вадим Удилов предлагает свою версию последующих событий, дает свои оценки главным действующим лицам.
