Робер Параго - Макалу. Западное ребро.
Правая сторона взлета нависает, левая пересечена вертикальным обледенелым кулуаром. Путь проходит здесь. Трудный, право, очень трудный. Я зря не снял рюкзак и оставил на себе снаряжение и веревку, которая тащится за мной. Этот вес тянет меня назад, на нависающую стенку. Вершина взлета наконец! Пока затихает бешеное сердцебиение, мне становится ясным, какой я идиот! Я ведь едва не сорвался. Почему не подождал Мелле? Сколько времени я потратил на этот участок? Пять минут? Два часа? Понятие времени здесь не такое, как в Альпах. Эта веревка, нужно ли было тянуть ее за собой? Нет... Да... Когда лагерь IV будет установлен, когда его нужно будет снабжать, когда шерпам, а наравне с ними и сагибам придется забрасывать туда грузы, веревка будет необходима А на спуске для усталых людей еще более. Дыхание никак не хочет войти в норму, сигарета поможет! Бернар вылезает на гребень 150 метрами ниже. А я все еще не нашел места для лагеря IV.
Снова снежный гребень. Он идет вверх и, превращаясь в исключительно крутой ледовый склон, упирается в скалу. Я сейчас точно у подножия главного взлета. Крутой лед, еще более крутые скалы, лагерь должен быть установлен ниже. Кругом марш! Забиваю ледовый крюк, прикрепляю перильную веревку, привязываю к ней все снаряжение, которое я тащил, и начинаю спуск.
На северной стороне гребня из склона выглядывает скала, внезапно пришедшая идея заставляет меня подойти к скале, и я начинаю копать снег лопаткой. Бернар присоединяется ко мне и помогает. Несколько движений... дыхание прерывается... стоп! Пробуем работать сидя. При этом усилия более рентабельны, так как жесты не такие размашистые; экономия сил здесь, на высоте 7350 м и при отсутствии кислорода, совершенно необходима. На Жанну, на Эвересте примерно на такой высоте альпинисты начинали использовать кислород. Что касается нас, мы, по правде говоря, этой потребности не ощущаем. Без сомнения, положительную роль сыграли трудности подходов, непрерывные хождения взад-вперед, подъемы на высоты более 4000 м с последующими спусками. Все это ускорило нашу акклиматизацию. Кто знает, может быть, через несколько лет, наученные опытом, альпинисты вообще не будут применять кислород, даже при очень сложных восхождениях, на очень больших высотах.
Соединенными усилиями мы вырываем ледяные глыбы, которые катятся по склону к обрыву северо-западной стены и совершают впечатляющий прыжок в 2000 м. В километре над нашими головами дымится вершина Макалу. Тибетский ветер. Завтра будет ясно, но в перспективе ужасный холод.
Площадка теперь устроена, готова для установки палатки, которую несет Маршаль. А вот и он вместе с шерпами. Мгновенно снимаются грузы, и, не задерживаясь, люди начинают спуск. Если они хотят спать под крышей, им надо спускаться в лагерь III. Тяжелый день!
Палатка-хижина поставлена и прочно держится на расчалках. Устраиваемся покомфортабельнее и подводим итоги.
Сто пятьдесят метров выигранных по высоте, и наконец установлен лагерь IV. Мы сможем без особого труда дополнительно поставить еще две палатки, вырубив площадку в снежном склоне. Пусть северный ветер бушует, как ему заблагорассудится, мы довольны своей работой. Мы рады солнцу, лучи которого скользят по гребню на закате дня и нежно касаются нашей палатки. О! Только лишь несколько минут, пять, может быть. Сколько времени нужно на мимолетную ласку?
На вечерней связи Параго подтверждает, что Маршаль добрался до лагеря III без приключений, хотя и очень усталый. Из Базового лагеря новости неважные. Клод Жаже по-прежнему чувствует себя плохо, и неожиданно разгорается оживленная дискуссия между Параго, Пари и мной.
― Панама,-говорит Робер, ― сделай ему уколы антибиотиков!
― Но он отказывается! Он убежден, что выздоровеет без всяких медикаментов. Я, право, не знаю, что делать!
― Ладно, делай, как хочешь, с меня хватит!
Я слишком дружен с Клодом, чтобы не вступиться:
― Скажи ему, Панама, что он обязательно должен поправиться. Скажи ему, что я в отчаянии видеть его больным, несчастным и все такое...
― Я устал повторять ему это. Ничего нельзя сделать.
― Настаивай, Панама, настаивай. Скажи ему, что он нам нужен, абсолютно нужен. Необходимо, чтобы он выздоровел, хотя бы для того, чтобы подняться в лагерь II и заняться хозяйством. И сделай ему укол, волей или неволей.
― Да, Яник, конечно. Нo ты знаешь, он еще более упрям, чем ты, а это значит немало. Ну ладно, попробую еще. Буду держать тебя в курсе.
Бедный Клод, все это весьма печально для нас, конечно, но прежде всего для него самого. Как он должен мучиться!
Выключив связь, мы остаемся одни и устраиваемся на ночь. Но проблемы ребра гонят сон. Что нас ожидает? Гладкие стены, твердые плиты. Я вспоминаю столько раз читанные и перечитанные предсказания Бордэ, геолога экспедиции 1955 г.
«Большой взлет из чистого гранита, образованного, по-видимому, растрескиванием поверхности под действием низкой температуры. В скале должны быть местами вертикальные трещины, заполненные обычно зеркальным льдом. Это гомогенная скала, без слоистости, очень плотная». «Скалы очень плотные», «лед очень твердый»... Слова эти без конца вертятся в голове.
Ночь провели сравнительно хорошо, несмотря на ветер и наши заботы.
БЕРНАР, МОЙ ТОВАРИЩ
Лагерь IV. 30 апреля.
Сегодня, как обычно, просыпаемся в 6 часов. По очереди одеваемся. Завтрак-возможно более плотный, в той мере, в какой мы можем проглотить что-либо, кроме жидкостей. Радиосвязь в 8 часов, выход назначен на 8 часов 30 минут.
На наши плечи ложится тяжкая ответственность. Действительно, от того, как мы начнем штурмовать взлет, зависит успех или неудача экспедиции. Сегодня уже 30 апреля, и мы не имеем права терять ни одного дня. Если мы не находим правильного пути-поражение. Если плохая погода задержит наше продвижение-также поражение; если препятствия будут слишком сложные, чтобы позволить быстрое продвижение,- опять-таки поражение.
В 8 часов связь приносит хорошую новость. Вертолет только что доставил в Базовый лагерь французского журналиста Патрика Клемана, а главное-Робера Жакоба, возвратившегося из Катманду почти в полном здравии. Завтра наступит очередь для остальной части команды прессы: Жан-Пьера Янсена и Рожэ Матюрена, а также журналиста «Фигаро» Жана Крейзе. Вертолет забросит из базы в лагерь II почту и свежие продукты. Прекрасная возможность для Пари «заброситься» так же и тем выиграть время.
Прибытие этой группы в Базовый лагерь является для нас стимулирующим фактором. Они верят в нас, мы не должны их разочаровывать. Ежедневно надо максимально обрабатывать путь, метр за метром грызть эти плиты и навесы. Успех в наших руках.
