Николай Непомнящий - СССР. Зловещие тайны великой эпохи
С Тридцатой хорошо просматривался весь фронт под Севастополем, и Александер организовал инструментальную разведку. Одного, потом другого «Карла» выдали особо яркие вспышки при выстрелах и характерный харкающий звук.
Между «чудищами» и батареей Александера завязалась артиллерийская дуэль. Кстати, помимо «Доры» и «Карлов», гитлеровцы подтянули под Севастополь несколько тяжелых орудий 11, 12 и 14-дюймового калибра. Их снаряды непрерывно перепахивали позицию Тридцатой и обрушивались на кварталы города. Над Севастополем стояло гигантское облако пыли и дыма, и вскоре красавец-город был превращен в руины.
Третий штурм Севастополя 7 июня — 4 июля 1942 года
Этот штурм Севастополя был особенно ожесточенным. Озверевшие нацисты делали все, чтобы овладеть черноморской твердыней. Только на батарею Александера было брошено несколько полков пехоты, не считая саперной роты, оснащенной огнеметами и зарядами для подрыва бронебашен. Вражеские бомбардировщики делали до 600 вылетов ежедневно.
Артиллерийский огонь был настолько плотным, что в амбразуры беспрестанно залетали раскаленные осколки, вызывавшие пожары и ранившие людей. Они вонзались в стыки у оснований башен, и те заедали. С наступлением темноты матросы выковыривали их ломами.
На седьмой день штурма снаряд одного из «монстров» угодил в башню. Погибли наводчики и замочные, тяжело ранило командира башни. Однако расчет заменили, орудия ввели в строй, и дуэль продолжилась.
Следует отметить, что вскоре «Карлы» были сильно повреждены огнем батареи Александера и их вывезли в Германию. «Дору» же обнаружили летчики и нанесли по ее позиции короткий, но ощутимый удар, выведя из строя энергопоезда, состав спецсопровождения, платформы обслуживания и вагоны с боеприпасами. Генерал-майор, командовавший «Дорой», счел за благо просить о срочном перебазировании за пределы Крыма…
Да, батарея Александера с бронебашнями, подземными сооружениями могла действительно показаться неуязвимой. Почти каждую ночь Александер обсуждал с Соловьевым перипетии боев и делал записи. Он отлично сознавал, что боевой опыт батареи ценен не только для сражающихся армий, которые могут взять его на вооружение, но и для военной истории.
Под Севастополем нацисты ежедневно теряли до 4500 солдат убитыми и ранеными. Однако и силы защитников таяли. Батарею Александера прикрывал батальон морских пехотинцев и минометная батарея лейтенанта Пятецкого. Они, не щадя себя, выполняли приказ генерала Петрова: «Беречь батарею!» Но к 12 июня от батальона осталось меньше роты. Сильно поредел и 90-й стрелковый полк, державший фронт близ Тридцатой.
Иссякли совсем недавно казавшиеся неисчерпаемыми запасы снарядов. 17 июня последовала новая серия атак, которые батарейцы отбивали собственными силами и выстрелами учебными болванками. Потом перешли на холостые заряды. Подошедших автоматчиков струя пороховых газов с температурой 3000 °C буквально стирала с лица земли.
Положение стало критическим. На общем совете личного состава было принято решение прорываться небольшими группами в горы, к партизанам. Некоторым это удалось. Через несколько дней противник опоясал батарею пулеметными точками. Соловьев, руководивший одной из последних групп прорыва, был тяжело ранен.
Александер уходил последним. В подземных галереях оставались только раненые, которые не могли передвигаться, и медперсонал.
24 июня командир попрощался с политруком и вместе с небольшой группой батарейцев через водосток ночью вышел к реке Бельбек. Через несколько дней предатель из местных жителей выдал Александера, и после пыток он был расстрелян в симферопольской тюрьме.
После ухода из Севастополя последних кораблей на батарее продолжались подземные бои еще 19 суток! Даже когда были подорваны входные двери, нацисты долго не могли войти внутрь потерн. Искалеченные моряки встречали их автоматным и винтовочным огнем. Когда же был захвачен центральный пост, старший политрук Ермил Соловьев, не желая попасть в плен, застрелился. В дальних потернах и узких ходах раненые продолжали сражаться почти в полной темноте. Призывы к сдаче и всяческие посулы остались безответными. Тогда гитлеровцы стали нагнетать в подземные сооружения газы. Под землей наступила тишина…
Со времен Первой мировой войны германские специалисты считали себя непревзойденными в области тяжелой артиллерии. Предметом их гордости была сверхдальнобойная пушка «Колоссаль», стрелявшая по Парижу из-за линии фронта.
В самом конце Великой Отечественной войны в руки советского командования попали особо секретные архивы Третьего рейха. Они содержали чертежи и техническую документацию об уже известных нам орудиях-«моистрах», о неосуществленных проектах всевозможного «чудо-оружия». Но каково же было удивление, когда среди этих бумаг были обнаружены описания и чертежи… батареи Александера, сделанные немецкими специалистами.
Это было подлинное научное исследование, включавшее расчеты на прочность артсистемы, износ стволов, анализ порохов и ряд других сугубо специальных вопросов.
В конце был приложен вывод о том, что «форт русских «Максим Горький-1» являлся подлинным шедевром военного инженерного искусства и что именно поэтому, в силу своих исключительных качеств, смог отсрочить падение Севастополя более чем на полгода.
Так самими германскими специалистами был подведен итог давнему спору, который вели русский фортификатор и инженер генерал Цезарь Антонович Кюи и немецкий генерал фон Зауер.
От Кюи до Александера
Этот очерк об артиллерийском «чудовище» Круппа был в сокращенном виде в свое время опубликован в журнале «Техника — молодежи» и был с интересом принят читателями.
Вскоре автору позвонили из Министерства вооруженных сил СССР и сообщили, что очерк прочел тогдашний министр обороны маршал Г.М. Гречко, который был удивлен тем, что в недавно вышедшей в свет многотомной «Истории Великой Отечественной войны» нет ни слова об орудии Круппа, с которым Тридцатая батарея вела артиллерийскую дуэль, и попросил поискать работников Генштаба соответствующие документы. Довольно скоро такие документы были найдены. Это был приказ начальника германского Генерального штаба Таль-дера, датированный январем 1942 года, об отправке под Севастополь с особыми предостережениями и весьма скрытно (после окончания испытаний на полигоне) сверхорудия «Большой Густав» (оно же «Дора») для участия в военных действиях германской армии, о чем и было доложено маршалу Гречко.
