Тим Бёртон - Тим Бёртон: Интервью: Беседы с Марком Солсбери
Это походило на распутывание мотка пряжи, столько возникало затруднительных моментов из-за многочисленных поправок. Доходило до того, что «улучшения» начинали только вредить. Например, мы снимали сцену, где надо было подняться на колокольню. Джек направился вверх по ступенькам, но зачем, мы не знали. Он спросил у меня: «Зачем я поднимаюсь по лестнице?» — «Не знаю, — ответил я. — Обсудим это, когда ты достигнешь вершины». Постоянно над чем-то работаешь, все время стараешься что-то улучшить — так бывает всегда, но на этот раз я ощущал: улучшений-то и не происходит. Когда испытываешь подобное давление, чувствуешь себя ужасно из-за отсутствия какого-то прочного фундамента, на который можно опереться. Я люблю импровизировать, но не до такой степени. «Битлджус» отличался аморфностью, но это не имело большого значения: он не был огромным дорогостоящим динозавром.
Когда впервые ставишь такой крупномасштабный фильм, это... просто сюр. Ты ничего не знаешь и поэтому ничего не боишься. Встретившись пару раз с определенными ситуациями, стараешься в дальнейшем избегать их.
Странная штука. Если кого-то слегка ударит током, в первый раз он и не поймет, что происходит, а потом будет часто вспоминать об этом. Так же и здесь.
Мне очень повезло: когда я приступал к съемкам, я не испытывал страха вроде: «О боже, ведь это Джек Николсон!» И он замечательно ко мне относился, очень помог: благодаря ему значительную часть работы удалось сделать в сжатые сроки. Сохранял полнейшее хладнокровие. Когда случались неприятности и люди на студии теряли самообладание, всегда был спокоен и ободрял меня: «Добивайся того, что тебе нужно, того, чего ты хочешь, главное, чтобы дело не стояло на месте». Удивительный человек. Бывало, сделает шесть дублей и все по-разному, при этом играет настолько здорово, что хочется включить в картину все шесть. Захватывающее зрелище.
Когда в работу включился Чарльз Маккеоун, мы внесли некоторые изменения в образ Джокера. Потребность шутить заложена в самом имени — Джокер, поэтому ему надо было добавить шуток, причем, исходя из его характера, чтобы это не были шутки ради шуток. Ему следовало иметь больше отличительных черт. Он самый яркий герой фильма и, не считая Женщины-Кошки, — самый недвусмысленный злодей. Мне понравилась идея показать человека, превратившегося в клоуна, ставшего безумцем. Весь фильм можно представить как дуэль двух уродов, сражение между двумя душевно искалеченными людьми. Именно это мне здесь нравится. Всегда понимал, насколько странную историю мы снимаем, но никогда не беспокоился по этому поводу. Джокер получился такой значительной личностью потому, что обладает полной свободой. Любой персонаж, стоящий вне рамок общества и считающийся уродом и изгоем, может все, что ему заблагорассудится. Джокер и Битлджус из-за того, что их считают омерзительными, обладают куда большей свободой такого рода, чем, скажем, Эдвард Руки-ножницы или даже Пи-Ви. Они являют собой темные стороны свободы. Безумие, некоторым ужасным образом, — наивысшая свобода, доступная человеку, поскольку он тогда не ограничен рамками общества.
Джокер: «Помогите мне! Я таю... Я таю...» — «У-у!»
У нас была идея ввести в фильм Робина, попытаться сделать так, чтобы отношения между ним и Бэтменом заработали по-настоящему. В сериале-то Робин просто есть, и всё. Мы хотели применить более психологичный подход, но, наверно, если на этом не сосредоточиться толком, неизбежно возникает вопрос: «А этот парень что здесь делает?» Мы с Сэмом потратили уйму времени и сил, вновь и вновь возвращались к этой идее, но в результате не стали ничего добавлять, и хорошо, что так поступили. На реализацию этого замысла потребовалось бы много денег, а все уже было готово к съемкам, поэтому проще всего было обойтись без Робина. И опять-таки, я вновь подумал о психологии человека, надевающего костюм летучей мыши: он очень странный и одинокий, а если рядом с ним будет кто-то еще, утрачивается всякая логика. Не имело смысла делать это и в следующем фильме, где мы снова предприняли такую попытку, и снова безуспешно. Получался явный перебор: слишком много материала при таком количестве персонажей.
«Бэтмен»: «дуэль уродов»
Как и ранее для «Большого приключения Пи-Ви» и «Битлджуса», Бёртон пригласил Дэнни Элфмана, который написал мрачную оркестровую музыку к «Бэтмену». Правда, на этот раз, кроме саундтрека Элфмана, вышел еще один — Принса, который первоначально получил заказ на две песни.
Нам нужны были два музыкальных номера: один — когда Джокер входит в музей, а второй — для парада, и когда мы снимали эти сцены, я использовал музыку Принса. Но случилось так, что дальше все стало расти как снежный ком. Его действительно привлекли к работе над фильмом, и он написал несколько песен. У Губера и Петерса была идея предложить Майклу Джексону исполнить любовную тему, Принсу — тему Джокера, а Дэнни должен был связать все вместе. Такое можно было проделать, когда снимали «Лучшего стрелка»[55], но с моим фильмом надо было потоньше. И мне не кажется, что эти песни сработали должным образом. Дело здесь не в музыке Принса, а в том, как она включается в ткань фильма. Сами но себе эти песни мне по душе, но я не такой эксперт в данной области, чтобы заставить работать музыку, если она не подходит к фильму.
Мне нравится Принс: я дважды видел его на «Уэмбли», когда снимал фильм в Лондоне, и считаю, что он неподражаем. Это человек, который смотрит кино и делает для него свою часть работы. Передает свое впечатление примерно так, как авторы комиксов. Замечательно, когда возникают подобные пересечения. Но мне не удалось заставить эти песни работать, мне казалось, что я оказываю плохую услугу картине, да и самому музыканту. И все же звукозаписывающая компания хотела, чтобы эти песни были включены в фильм. Очевидно, они сделали на них много денег, здесь им, наверно, удалось чего-то добиться. Но, увы, у меня не было ощущения, что песни выполняют в фильме свою функцию: они слишком привязаны к определенному времени.
Премьера «Бэтмена» в США состоялась 21 июня 1989 года. Он стал первым фильмом, собравшим более 100 миллионов долларов за первые десять дней проката. В итоге он оказался не только самой кассовой картиной 1989 года, давшей в сумме больше 500 миллионов долларов от проката по всему миру, но и самым успешным фильмом за всю историю «Уорнер бразерс». Кроме этого, «Бэтмен» стал явлением культуры и мультимедийным феноменом, объектом беспрецедентной шумихи. До выхода на экраны «Парка юрского периода» в 1993 году он оставался образцовым блокбастером, эталоном для всех подобных фильмов.
