Карл Кноблаух - Кровавый кошмар Восточного фронта
По снегу ко мне подъехала машина командира.
— Кноблаух, где подготовленные позиции?
— Позиции проходят здесь, по опушке леса, господин капитан. Но ничего не готово. Окопы засыпаны снегом. Несколько «стариков» сидят в снежных ямах и ждут, когда мы их сменим.
— Разместите остатки батальона на позициях и отправьте фольксштурмовцев по домам. Нести ответственность еще и за них я не хочу. Я еду в имение Платтау и жду вас там, после того как последний человек будет размещен по окопам. Надо поторопиться. Русские будут здесь, самое позднее, через полчаса!
Позиции были отвратительные. Окопы заметены снегом, найти их было трудно. Я поговорил с командирами рот и объяснил им, где будет находиться командный пункт батальона.
8.00. Рассвело, но солнца сквозь низкие тучи не видно. Я был на левом фланге батальона, там, где опушка леса проходит всего в 150 метрах от идущей вдоль позиций дороги Пентлак — Гни. На той стороне дороги располагается лесничество Кляйн Пентлак.
— Идите в укрытие, — обратился ко мне один из солдат, — «Иваны» уже вон там, в придорожных канавах!
Я сразу же залег. Взгляда над жнивьем было достаточно, чтобы заметить, что напротив нас заняли позиции до сотни человек.
Наши роты были готовы к бою — в этом я был уверен. Пулеметы — расставлены, расчеты при них — дежурили, остальные заснули от переутомления. Я с посыльным через заснеженный лес отправился назад, в имение Платтау. У нас совершенно нет никакого тяжелого вооружения. Нет даже противотанковой пушки, которая в Баллетене подбивала выскакивавшие к нам на полном ходу советские разведывательные бронемашины. Тот случай так и остался у меня в памяти. Одна бронемашина была подбита с первого выстрела на расстоянии всего 80 метров! Она рассыпалась, как конфетная жестянка! Из облака дыма к нам выкатились по снегу два колеса. А экипаж, наверное, сразу же «вознесся на небеса».
Командир работал. С наступлением темноты рота снабжения доставит горячую пищу. Я ожидал, что от этого хоть немного поднимется настроение.
Капитан Вольф рассказал мне:
— Пару минут назад я выпроводил отсюда партийца, отвечающего за фольксштурм. Я настоятельно порекомендовал ему с его недостаточно вооруженными людьми уйти отсюда как можно подальше. Знаете, мне по-настоящему жаль этого человека. Бедняга, наступает такое жестокое время, а он все еще думает, что мы удержим Восточную Пруссию. Если «Иваны» поймают его в униформе, прибьют сразу. Впрочем, мне очень не нравится, что командный пункт так далеко от передовой. Но в лесу негде расположиться. Я оттуда никак не смог бы влиять на события. Связисты как раз сейчас прокладывают провода к ротам.
Я подумал о совершенно изможденных людях в окопах и пришел к выводу, что система «приказ — выполнение» еще действует на всех уровнях.
Послышался шум боя. С опушки леса напротив лесничества Кляйн Пентлак слышались очереди наших пулеметов. А сейчас у нас во дворе имения взорвались первые минометные мины. Из окон вылетели стекла, с потолка посыпалась штукатурка.
Командир ушел на передовую. Севернее слышится сильная артиллерийская канонада. Это, должно быть, под Хохлинденбергом, в двух километрах отсюда. Я посмотрел на карту. Местность между Платтау и Хохлинденбергом не занята. Если русские пройдут здесь, то окажутся вскоре у нас в тылу. И помешать этому мы не сможем.
15.50. Капитан Вольф вернулся назад с передовой, и сразу после него прибыл офицер для поручений. Вызывают батальонных адъютантов к 16.30 для получения приказов в штабе дивизии. Я взял планшет и вызвал водителя. Мы сели в вездеход командира и некоторое время ждали под прикрытием стены амбара. Как только обстрел прервался, водитель на полном ходу рванул машину вперед. Моментально выскочили из имения на дорогу. Минометный огонь русских остался позади.
С большим трудом по глубокому снегу мы проехали минут двадцать. Уже стемнело. Еще через пять минут я понял, что мы заблудились. Вернулись назад и поехали снова по маршруту. Недалеко от Нойзоброста я приказал остановиться, чтобы снова посмотреть на карту. При этом я случайно глянул на снежную равнину. Справа от меня я в вечернем тумане увидел фигуры, медленно двигавшиеся на запад. Русские? Я немного помедлил, но потом заметил круглые меховые шапки и длинные шинели. Красноармейцы были всего в 40—50 метрах. Слева от нас тоже было движение. Мы оказались посреди роты, шедшей по обеим сторонам дороги на запад.
Я приказал водителю осторожно ехать дальше. Единственная мысль была: «Только бы не застрять!» Только за Нойзобростом мы смогли свободно вздохнуть.
Время было упущено. Раздача приказов в штабе дивизии началась без меня. Туда я приехал только в 17.10. Двор, где он размещался, выглядел запущенным. Я вылез из вездехода и спросил у часового, где найти начальника штаба.
— Заходите сюда, совещание уже закончилось.
В прихожей я встретил майора Швайма, который узнал меня, несмотря на сумеречное освещение:
— Кноблаух, почему вы пришли только сейчас?
— Я заблудился, господин майор, прошу прощения!
Майор увлек меня за дверь, и я оказался перед командиром дивизии полковником Вальтером.
Я доложил и сообщил заодно о «просочившихся» восточнее Нойзоброста русских. Черты лица полковника остались без изменения. Он сухо проинформировал меня:
— С настоящего момента батальон подчиняется 21-й пехотной дивизии, а именно командиру 45-го гренадерского полка. Связь с вами установит полк. Ваш район обороны расширяется в северном и южном направлениях по 500 метров соответственно. Доложите своему командиру батальона и позаботьтесь, чтобы были отданы все необходимые распоряжения. Какова численность вашего батальона?
— В легких ротах сегодня утром было еще по 20 человек, в тяжелой — около 35.
Полковник посмотрел на своего начальника штаба и пожал мне руку:
— Может статься, что русские уже отрезали вам путь назад. Если это так, то бросьте машину и попытайтесь пробраться к своему батальону пешком. Сообщите новую боевую задачу батальона вашему водителю, особенно то, что касается переподчинения 45-му гренадерскому полку. Один из вас должен дойти!
Я думаю, командир исходил из того, что фузилерный батальон погибнет на той позиции, которую сейчас занимает.
Я сел в машину, водитель завел мотор, и обратный путь начался.
Я решил, что ехать через Нойзоброст не имеет смысла, и мы направились по дороге Гр. Зоброст — Вальдек, хотя она не была проезжей и сильно засыпана снегом. Ехали очень медленно. Гарантии, что и тут не просочилась русская пехота, не было. Нервы были напряжены до предела, автомат лежал на коленях. Тишина вокруг нас была обманчивой, а от Норденбурга ветер доносил звуки ожесточенной пулеметной стрельбы. Там то и дело взлетали осветительные ракеты.
